Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы
Шрифт:
Два чувства владели в тот момент Мнишеком – радость и гнев. Он был рад своей удаче и страшно зол на своего покровителя из Ордена.
– Ты понял, что я говорю?! – уже кричал воевода. – Он царь! Законный царь!
Мнишек взял себя в руки, перевел дух, и остановил взгляд на Корвусе.
– А еще, Корвус, он – честный царь.
Монах, как во сне, отошел к дивану и облокотился на его ручку.
Внезапно он почувствовал, что устал держать ворона на плече. Мягким движением он согнал птицу и уселся на диван.
– Налей мне, пожалуйста, воды, Ежи, – тихо попросил он.
Мнишек подошел к
Он подождал, пока монах опустошит кубок. И когда Корвус, с некоторой обреченностью опустил серебряный кубок к себе на колени, он продолжил.
– Этот пакет, – он показал на лежавший под объемным листом бумаги плоский прямоугольный кожаный футляр, – мне принесли за четверть часа до твоего прихода. Сопроводительное письмо лично своей рукой подписал мой зять, московский царь Дмитрий Иванович. Он лично спускался в подземелье и сверил весь список.
– В нем все книги? – спросил монах.
– Только темная часть библиотеки. Тысяча четыреста книг.
Корвус глубоко вздохнул.
– Как тебе это удалось, Ежи?
– Не настолько я нерасторопен… – зло ответил воевода.
Корвус только слегка приподнял руки и тут же опустил их обратно на колени, давая понять, что полностью признает свою вину.
– Ежи, ты – самая большая моя ошибка, – сказал монах. – Я явно недооценил тебя.
– Не стоит, святой отец, – с сарказмом ответил Мнишек. – Меня ваши оценки сейчас интересуют меньше всего. Давайте-ка займемся делами, исходя из нашего нынешнего положения. А прошлое оставим там, где ему и предназначено быть.
Корвус кивнул.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь довольствоваться ролью владетельного князя нескольких московских волостей. И не собираюсь продолжать отбиваться от татар, в то время, когда столица Орды и пути в Персию, Индию и другие далекие страны оказались в руках моей младшей дочери. – Мнишек размеренными шагами ходил по библиотеке. – В мои планы не входит предательство или нанесение еще какого-либо ущерба Речи Посполитой или королю Сигизмунду. Но я бы не отказался увидеть своего внука, на королевском троне в Варшаве. Более того, я приложу все свои силы, чтобы после объединения Московии и Речи Посполитой в единое католичско-ортодоксальное государство под покровительством Римской Церкви, мои заслуги были особым образом отмечены папским престолом.
Корвус внимательно слушал и только иногда кивал в знак согласия.
– Естественно, также, я не могу оставить без заслуженной благодарности и ваш Орден Святого Бернардина. И приложу максимум усилий для того, чтобы он, наконец-то отодвинул на второй план иезуитов, которые фактически превратили наше королевство в своего вассала. Потому, с моей стороны есть предложение, которое, как я думаю, должно прийтись по душе верховному магистру Ордена.
Мнишек закончил и вопросительно посмотрел на монаха.
– Какого плана твое предложение? – спросил тот.
– Орден поддержит мои претензии на восстановление королевской власти Сигизмунда в Швеции. А после этого, орден обеспечит поддержку моим войскам в виде протекции Папы для того, чтобы выбить татарского хана с побережья Черного моря в Крыму и на Кавказе.
– Что ты предлагаешь
– Переход всех переходящих под мое начало волостей Московского царства – от Колы до Астрахани в католическую веру, под покровительством ордена. А также полмиллиона злотых пожертвования в вашу казну.
Монах понимающе кивнул.
– Имей ввиду, Корвус, времени почти нет. Дмитрий нашел себе в Москве новую невесту. Ксению, дочь Годунова. Судя по словам моих агентов, он уже живет с ней, как с женой. Более того, он влюблен в нее, и колеблется в отношении Марианны, – добавил Мнишек.
Корвус, не ожидавший такой новости, снова по-старчески глубоко вздохнул.
– Поистине, в любой бочке меда найдется хотя бы капля дегтя, – сказал он.
– Сегодня я отправлю в Москву письмо царю, в котором выскажу все свои соображения относительно происходящего при его дворе, и слухов, которые уже дошли до Польши. Но ты, со своей стороны, знай, что у нас есть всего лишь год с небольшим для того, чтобы завершить мою авантюру и заполучить все причитающиеся нам трофеи.
Корвус еще раз кивнул.
– А что с библиотекой, Ежи? – спросил он.
– Библиотека, по наследству, перейдет моим внукам, святой отец.
– Но Орден не менее заинтересован в получении нескольких сотен книг из этой библиотеки, чем расширении своего влияния.
– Значит, Орден должен будет поступиться чем-то ради этой библиотеки.
– Чем же?
– Например, отказаться от пожертвования.
– Ежи! Это полмиллиона злотых! – вскричал монах.
– Не горячись. Не ты ли несколько лет назад говорил мне, что Орден готов пожертвовать за книгу Агриппы половину своей казны?! А она не меньше, чем у любого из христианских государств. Не мелочитесь, святой отец. Я понимаю, что интересы братства для вас имеют первостепенное значение, но и не забывайте, что, если бы не мое упрямство и настойчивость в достижении цели, то библиотека до сих пор оставалась бы достоянием рода Годуновых, – раздраженно ответил Мнишек.
– Так ты хочешь взамен поддержку в будущих военных компаниях? И все? – спросил монах.
– Да, я хочу поддержку в войнах. Но, кроме этого, я хочу гарантий соблюдения наших договоренностей. В противном случае, как вы сами прекрасно понимаете, я со спокойной душой могу отдать все эти книги иезуитам, которые в отличие от вас и некоторых ваших братьев-бернардинцев не питают слабости к магии и демонологии. – Мнишек повернулся спиной к Корвусу и, якобы заинтересовавшись одной из своих книг, подошел к стеллажу, – Иезуиты быстро найдут применение всем этим рукописям для разжигания каминов или просто, как обычно, сожгут их при большом скоплении народа. К слову, это будет хороший повод обвинить греческих и московских ортодоксов в духовном отступничестве.
От услышанного монаха даже затрясло. Мнишек видел в отражении стекла одной из полок, в которой хранились особо дорогие ему стихи и поэмы, как монах сначала побледнел, а потом его просто заколотило. Ему даже показалось, что он слышит, как у Корвуса застучали зубы.
– Кстати, эта Ксения, как говорят, очень хороша собой, – беспечным тоном сказал Мнишек. – Мои гонцы видели ее, и все как один описывают ее в самых изысканных выражениях. Не думаю, что о Марианне они такого же высокого мнения.