Марионетки (Дамона Кинг — победительница тьмы. Песнь преследования. Марионетки)
Шрифт:
— Я, кажется, знаю этих виггиков. Позавчера они убили нашвонка.
— О, это новость! Мы сами…
Со стороны входного отверстия раздался отчаянный крик. Пария, сидевшая там, на ощупь двигалась к середине.
Все вскочили на ноги, хватая друг друга в возбуждении, когда раздался новый голос, глубокий и басовитый, как гудение колокола или мощной виолончели.
— Привет, оборванцы! Это еще кого вы нашли на склоне?
У входа в шалаш стоял человек, размерами схожий с нашвонком, и заглядывал внутрь. У него был узкий подбородок, тонкие губы, острые скулы и большие зеленые глаза, такие красивые, что не шли к мужскому лицу. От этого человека, несмотря на рост и явные признаки пола, веяло чем-то женственным или даже женоподобным. Большой, но довольно нежной рукой он держал вытесанную из ребра какого-то огромного животного палку, заканчивающуюся грозно выглядевшими колючками.
Мужчины и несколько подростков двинулись к нему, в то время как женщины сгрудились возле Утреннего Кровавого Лица, плечи которой были обезображены свежей кровавой раной, нанесенной ударом дубины великана.
Я присоединился к мужчинам, поскольку располагал складным ножом.
Искатель Гнезд поднял свое кривое оружие.
— Возьми меня, — крикнул он. — Вытащи меня отсюда, Миммунка, но помни, что, умирая, я вгоню тебе это в живот по самую рукоятку.
Смешок Миммунка напоминал шум, который издает небольшой водопад.
— Я не хочу тебя, старик. Твое мясо твердое, как корни, которые ты так любишь. Дай мне какого-нибудь маленького мягкого птенчика, который тебе не нужен, и я пойду себе.
— Чтобы вернуться утром?
— Нет, клянусь! Утром я поменяю охотничий район. Я ухожу на равнину над рекой. Болота замерзли, и я могу теперь хорошо охотиться. Помнишь, как я взял у тебя того маленького крикуна? Это было, когда луны сошлись на небе. Сколько дней прошло, прежде чем ты увидел меня? Не менее двадцати, если не больше.
— Мы все время следили за тобой в лесу.
— Да, где-то там я был, но не заметил вас. Да что об этом! Ты посмотри на тех, кто стоит за тобой! Разве они все нужны тебе?
— Наш закон гласит, что все соплеменники важны.
— Ха-ха! Еще одно из тех новшеств, которые вы переняли у людей Больших Саней?
— Нет, закон всегда был таким.
— Чему же вы еще научились от них? Одна болтовня, и только!
— Ты тоже мог бы переговорить с ними, как это сделали мы.
— О, да! — важно кивнул Миммунка. — Думаю, я мог бы многому их научить.
Казалось, он забыл, что явился сюда за очередной жертвой, но я заметил, что он медленно пододвигается к Искателю Гнезд.
— Ничему ты не сможешь их научить! Твоя жизнь заключается только в убийстве!
— Что ты об этом знаешь? Дай мне ту, в которую попала моя дубина.
Женщины зашептались, и, когда я повернулся к ним, они уже вытолкнули вперед Утреннее Кровавое Лицо.
— А это кто? — внезапно закричал Миммунка.
Он глядел прямо на меня.
Искатель Гнезд промолчал. В тот момент, когда великан отвел от него взгляд, он шагнул вперед и нацелился своим оружием в руку пришельца. Миммунка отшатнулся, но вождь, восстановив равновесие после первого сильного замаха, не сплоховал. Он снова напал, на этот раз целясь в голову гиганта.
То, что произошло потом, было так быстро, что я потерял ориентировку. Через мгновение Искатель Гнезд лежал на снегу у входа в шалаш, а Миммунка исчез.
Мужчины племени бросились за ним в погоню, выкрикивая угрозы и оскорбления.
Когда я подбежал к Искателю Гнезд, две женщины помогли ему встать и подвели к огню.
Я поинтересовался, словно идиот, как он себя чувствует.
— Вполне хорошо, если не считать, что Миммунка все-таки здорово поцарапал меня. Бывало и хуже.
Женщины сняли с него грязную кожаную рубашку, и я увидел, что его грудь покрыта множеством шрамов.
— Молодые побежали за великаном. Он не поубивает их?
— Наверняка нет, — покачал головой Искатель Гнезд. — Он будет бежать, если только им не удастся окружить его. Если бы это был Кетин или виггики, тогда другое дело. Тогда бы я вернул их.
В хижину ворвался какой-то юноша и с порога закричал:
— Почему вы не сказали мне о погоне? Я обязательно последовал бы…
Искатель Гнезд громко засмеялся.
— И очень хорошо сделали, что не позвали тебя, Белое Яблоко! Даже Миммунка стал бы опасен, если бы ему захотелось отведать твоего мягкого мяса.
— Однако, я должен был идти со всеми!
— Пойдешь через год!
Один за другим возвращались молодые мужчины племени с яростными, разочарованными лицами.
Когда они расселись возле костра и раны вождя были перевязаны, я спросил, чему они научили людей с Больших Саней.
— Всему, что знали, — ответил Искатель Гнезд. Он лежал на спине возле огня, но свое старое, сморщенное годами лицо повернул ко мне. — Мы пели им песни, утверждающие наши законы, которые учили, как воевать и где находить еду, как строить шалаши и что дает дружба с другими племенами. Но ты ведь являешься одним из них, почему же тогда они тебе ничего не рассказали?
Я подумал, что лучше не признаваться, что потерял память.
— Я хотел бы еще раз услышать это от вас, — сказал я.
— Да, самая спокойная вода в середине! Такова мудрость. Мы учили их, а они учили нас.
— Ты мог бы повторить что-нибудь из того, чему они учили вас?
— Пускай это сделает кто-нибудь другой. Я все помню, но когда теряю много крови, то чувствую себя очень старым. Пусть говорит молодежь.
Некоторое время царила тишина. Наконец, слегка заикаясь от волнения, отозвался Белое Яблоко.
— Мир изменится, — сказал он. — Снег растает и никогда уже не вернется. Дети, которые родятся, не будут даже знать, что это такое, и станут удивляться, когда мы будем рассказывать им об этом.
— Когда это произойдет?
Белое Яблоко беспомощно пожал плечами.
— Наверное, скоро. Но что означает «скоро» для людей с Больших Саней? Кто это может знать?
— Быть может, это произойдет не при твоей жизни, — отозвался вождь, — а может быть, еще перед моей смертью.
— Вот именно, — кивнул юноша. — Люди с Больших Саней приносили большой камень. Когда я касался его, то чувствовал, что он живой, словно в нем горел огонь. Тогда и была раскрыта завеса дней, и мы увидели мир таким, каким он станет, когда исчезнет снег. Солнце ярко светило, и везде были растения, много растений. Между ними ходили люди нашего племени, а вместе с ними Ленизес, его жена и дети.