Мария Федоровна
Шрифт:
Многие современники высоко оценивали способности молодого императора. С. Ю. Витте писал: «Я должен сказать, что когда наследник стал председателем комитета, то уже через несколько заседаний было заметно, что он овладел положением председателя, что, впрочем, нисколько не удивительно, так как император Николай II — человек, несомненно, очень быстрого ума и быстрых способностей; он вообще все быстро схватывает и все быстро понимает». Такие качества царя, как доброта и отзывчивость, отмечали многие его современники. Передавая мнение о царе Л. Н. Толстого, великий князь Николай Михайлович, историк, дядя царя, писал: «Толстой начал говорить о нынешнем государе Николае II. Очень его жалеет, так бы хотелось ему помочь, он, видимо, добрый, отзывчивый и благонамеренный человек, но окружавшие его люди — вот где беда!»
Когда
Обладая, как отмечали современники, политическим чутьем и интуицией, Мария Федоровна пыталась воздействовать на Николая в вопросах назначения на ответственные государственные посты того или иного политического деятеля. Когда в 1903 году усилиями министра внутренних дел В. К. Плеве и его единомышленников была подготовлена отставка с поста министра финансов С. Ю. Витте (составлен указ и назначена дата — 1 января 1903 года), только из-за вмешательства Марии Федоровны и великого князя Михаила Александровича Николай II отменил свое решение. Мария Федоровна поддерживала Витте и его политику и накануне конфликта с Японией пыталась повлиять на сына в нужном направлении. С. Ю. Витте по этому поводу писал: «Его величество вполне ее (Марию Федоровну. — Ю. К.)успокоил, заявив, что он войны не хочет».
Царские министры в своих мемуарах и дневниках отмечали хорошую ориентированность и осведомленность императрицы Марии Федоровны в вопросах внешней политики. Так, в дневниках военного министра А. Н. Куропаткина мы встречаем следующую запись: «Ранее, после обеда на „Штандарте“ 22 августа, я долго разговаривал на ту же тему с государыней Марией Федоровной. Тут я встретил полное сочувствие и полное представление об опасности, которая угрожает России, если политика ее станет чрезмерно одностороннею и все интересы внутренние и внешние будут принесены в жертву новому молоху — Дальнему Востоку и предприятиям на Ялу».
«В Петербурге грустно, тускло, грязно, — читаем мы в дневниках Половцова. — Разумеется, только и разговоров, что государь и его семейство. О государе вечные сетования о том, что он плохо окружен, о царском семействе, что в нем ежедневно умножаются скандалы». В качестве примера Половцов указывает на историю с великим князем Алексеем Александровичем, у которого во время домашнего приема после спектакля, на котором присутствовали государь и другие члены царской семьи, роль хозяйки дома выполняла французская актриса, находившаяся у князя на содержании.
Многим царским сановникам, представителям двора, которые пытались в свою очередь оказывать влияние на царя, естественно, не нравилось, что императрица-мать находилась рядом с сыном. Любопытные записи находим мы в дневниках А. В. Богданович от 11 января 1902 года и 25 апреля 1905 года.
Запись от 11 января 1902 года: «Сегодня Плеве зашел прямо от царицы-матери. Рассказывал, что сначала она приняла его очень холодно. Пришлось ему развернуть целый словарь льстивых выражений, возгласов, чтобы ее смягчить, положить ее гнев на милость, пришлось вспомнить Данию и т. д., пока она не стала ручной. Она сказала, что при его назначении на пост министра Финляндии она успокоилась и думала, что он поведет дело иначе, но в этом вполне ошиблась и т. д. Плеве, не отвечая на ее слова, старался ласковыми словами ее успокоить. По рассказу Плеве видно было, что царицу-мать он не любит, что она часто имеет дурное влияние на царя, который поддается этому влиянию». Запись от 25 апреля 1905 года: «Сегодня прочитала в „Figaro“ статью, в которой идеализируют царицу Марию Федоровну, что у нее либеральные гуманные стремления и проч. На самом же деле она много портит царю, вмешиваясь в назначения
После убийства В. К. Плеве в 1904 году Мария Федоровна активно поддержала кандидата на этот пост либерального политика П. Д. Святополк-Мирского.
Россия была накануне революции, и Мария Федоровна, через которую, по словам П. Н. Милюкова, «просачивались кое-какие либеральные воздействия Фреденсборга» (королевский дворец в Дании), хорошо понимала необходимость государственных преобразований. Часто посещая Данию, Мария Федоровна видела результаты тех демократических преобразований, которые уже тогда проводились в этой стране. На рубеже веков Дания представляла собой конституционную ограниченную монархию. Законодательная власть согласно Конституции 1866 года принадлежала парламенту (риксдагу), который имел две палаты — нижнюю (фолькетинг) и верхнюю (ландстинг). Король имел право назначать и увольнять министров, а также всех чиновников, мог распускать и созывать парламент, издавать в промежутках между сессиями парламента временные законы. Он по-прежнему оставался Верховным главнокомандующим армией и флотом. Без его согласия не мог вступить в силу ни один закон. Однако теперь подпись короля на любом правительственном документе действовала лишь при наличии на нем подписи премьер-министра.
В начале XX века в Дании сформировалась та социальная модель, которую позже назвали «гражданским обществом». Процесс этот шел как сверху, так и снизу, в него были включены все граждане, где бы они ни жили — в столице или маленькой деревне, он затронул все стороны общественной и частной жизни — производство, семью, досуг.
Совсем не то было в России…
Задолго до событий 1905 года Мария Федоровна, выросшая в эпоху скандинавского патриотизма, неоднократно обращала внимание Николая II на характер развития политической ситуации в Финляндии. По свидетельству посла Австро-Венгрии в Петербурге Эренталя, «благодаря часто повторяющимся визитам в Копенгаген, императрица, как известно, в определенной мере подвержена влиянию скандинавского мнения. Она считает политику русификации (Финляндии. — Ю. К.)ошибкой и даже, может быть, несчастьем для всего государства».
Датский король Кристиан IX в 1900 году в беседе с французским консулом в Копенгагене Фернаном Прадера-Нике заявлял, что «его дочь от всей души защищает финляндцев и считает Бобрикова „солдафоном“, не обладающим необходимой для исполняемых им обязанностей дипломатической гибкостью».
Финские политики-конституционалисты — Лео Мехелин, Карл Маннергейм, Отто Доннер и Йонас Кастрем на протяжении довольно продолжительного времени использовали так называемый «копенгагенский канал», чтобы при посредстве датского королевского двора информировать вдовствующую императрицу о событиях, происходящих в Финляндии. Им в этом помогал посол России в Копенгагене граф А. К. Бенкендорф. Так, осенью 1899 года, в период пребывания Марии Федоровны в Дании, Л. Мехелин во время встречи с императрицей изложил ей подробности развития ситуации в Финляндии и передал записку по этому вопросу. Мария Федоровна вспоминала о прекрасных поездках с семьей в Финляндию в годы царствования своего мужа и пообещала, что передаст полученную информацию сыну. В заключение беседы она подчеркнула: «Мне сказали, что все будет опять по-прежнему, если только Финляндия пойдет на необходимые уступки в военных делах. Меня уверяли, что внутренние порядки страны не будут задеты».
Мария Федоровна получала много писем, в которых рассказывалось о положении дел в Финляндии. В ее архивах хранятся, например, письма неизвестного автора о провокационных действиях финляндского генерал-губернатора Н. И. Бобрикова с целью введения военного положения и записки неизвестных лиц о необходимости удовлетворения требований финского сейма за 1901 год.
19 октября 1902 года она направила Николаю II страстное письмо, в котором выступала с резкой критикой политики генерал-губернатора Бобрикова и просила сына о его незамедлительной отставке. В письме, в частности, говорилось: