Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
– Ну, что ж, я готов его записать номер его домашнего телефона!
– Скромно я сказал.
– Продиктуйте его мне, пожалуйста, Галина Ильинична!
Быстренько на клочке бумаги я записал номер домашнего телефона Никольского, поблагодарил Воротникову и повесил трубку на рычаг. Я тут же покинул будку таксофона, из которой только что разговаривал с Воротниковой. Никольскому на дачу я решил позвонить из другого таксофона.
Не трудно было догадаться о том, что мой звонок Никольскому не прошел бесследно, а вызвал определенное волнение и беспокойство на другом конце телефонной линии. Немногие люди в ближнем окружении Николая Николаевича знали о моем существовании, хотя сам Никольский никогда этого факта не скрывал. Но довольно-таки часто коллектив конструкторского бюро
– Друзья мои, нам нельзя поживать на старых лаврах. Решая ту или иную проблему в конструкции нашего нового истребителя, мы должны следовать примеру нашего доброго мага Марка Ганеева. Ведь, этот маг находит решения проблем там, где их никогда не было!
В результате инженеры и конструкторы Никольского поверили в существование меня, как их доброго ангела-хранителя! После того, как Никольский ушел на пенсию, то новое руководство его конструкторского бюро предприняло чрезвычайные меры для того, чтобы меня разыскать и заставить работать на производство! Вот и беспокойство на другом конце телефонного провода было вызвано не только тем, что этому мощному старикану вообще кто-то позвонил после столь долгого перерыва с того момента, как он ушел с работы, но и тем, что ему, возможно, позвонил именно Марк Ганеев, его старый друг и товарищ.
Таким образом, я еще раз, но на этот раз косвенным образом убедился в том, что меня все же разыскивают. Определённых людей на бывшей работе Никольского очень обеспокоил этот звонок, они предприняли все возможное, чтобы разговор с этим незнакомцем записать на пленку, а также попытаться выяснить, откуда именно я звонил?
Словом, переговорив с Галиной Ильиничной, я повесил телефонную трубку на рычаг таксофона, покинул таксофонную будку, неспешной походкой направился к своему Форду Мондео. От будки таксофона он стоял всего лишь в метрах трехстах. Форд Мондео, как и множество других автомобилей, стоял, капотом приткнувшись к тротуару. Я сел на водительское сидение, но двигатель не стал заводить, решил немного наблюдать за тем, что будет происходить в этом московском переулке в связи с моим только что состоявшимся звонком Николаю Николаевичу.
В моем распоряжении оставалась еще пара часов свободного времени, это время я решил потратить на проверку того, насколько профессионально сегодня работают сотрудники ФСБ, пришедшей на смену своему родному КГБ СССР. Мне было по-человечески интересно сравнить уровень мастерства в антишпионском расследовании сотрудниками этих обеих секретных госслужб!
В салоне своего Форда Мондео я спокойно просидел минут шесть - восемь, прежде чем в отдаление возник и начал быстро приближаться вой сирены милицейского автомобиля. Вскоре этот милицейский автомобиль с включенными мигалками и под вой сирены на высокой скорости влетел в наш переулок. Он резко притормозил и остановился у той самой будки таксофона, по телефону которой я только что разговаривал с работой Никольского. Выскочившие из голубой восьмерки милиционеры, как голодные шакалы, набросились на эту несчастную будку городского таксофона.
Собственными глазами я наблюдал за тем, как эти два шакала неумело рылись в таксофонной будке, пытаясь что-то там найти. Но они, видимо, не получили точных указаний чекистов в отношении того, что же им следует искать в этой таксофонной будке. Эти же два шакала в поисках шпионского почтового ящика грубо и сверху донизу все перевернули в будке, затирая в ней отпечатки моих пальцев, если таковые я там и оставил. После обыска, оба милиционера с чувством выполненного долга вернулись в свою машину и, развалившись на передних сидениях в ее салоне, с кем-то связались по своей милицейской рации. Они немного поругались по рации, а затем принялись уже по-настоящему клевать носами, явно притворяясь, что ведут активное наблюдение за этой таксофонной будкой.
Продолжая сидеть в своем Форде Мондео, я ожидал дальнейшего развития событий, время от времени обозревая народ, толпящийся в этом московском переулке, входящий и выходящий из магазинов. В какой-то момент мой взгляд совершенно случайно скользнул над входом в один из продуктовых магазинов, расположенного всего в нескольких шагах от моей таксофонной будки. В метре над входом была укреплена видеокамера наружного наблюдения, она поворачивалась то в одну, то в другую сторону, ведя регистрационную съемку лиц, входивших и выходивших из этого продуктового магазина. Во мне сама собой родилась мысль о том, что я, наверняка, попал в поле зрения этой видеокамеры, когда входил и выходил из таксофонной будки, чтобы позвонить Никольскому!
Меня аж испарина пробила в тот момент, когда я подумал о том, как милиционеры и чекисты будут надо мной смеяться, тыкать своими пальцами в мое лицо на экране монитора, просматривая видеокассету с записью, на которой я вхожу и выхожу из этой таксофонной будки! Неподалеку от таксофонной будки я обнаружил еще четыре такие же камеры внешнего наблюдения, в поле зрения которых я мог бы случайно попасть. Мне пришлось целую минуту трясти обеими руками, словно я их обжег на открытом огне, а затем читать заклинание: "Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не расскажу". И единым махом обеих рук устроить мощное короткое замыкание в электросети этого московского района. Я неплохо постарался, замыкание получилось, что надо, и таким мощным, что оно начисто сожгло все видеокамеры, а также попортило видеокассеты с записями событий сегодняшнего дня.
К полицейской "восьмерке" подъехали три иномарки, без каких-либо опознавательных надписей на их бортах. Салоны этих автомобилей покинула группа технических специалистов и экспертов по телефонной связи ФСБ, члены группы тут же принялась за свою работу, начав ее с обследования внутренности таксофонной будки.
Технические специалисты ФСБ, как таковые, меня мало интересовали. В тот момент я свое внимание в основном сосредоточил на выявлении оперативных сотрудниках ФСБ. Я хотел узнать, кто из них будет в дальнейшем заниматься расследованием этого дела. Ну, вы сами понимаете, почему, если будет работать знакомый оперативник, то я мог заранее предсказать многие из его шагов по расследованию этого моего дела! Чтобы лучше видеть лица приехавших на место происшествия оперативников я прочитал короткое заклинание, в результате мои глаза стали отлично видеть на дальнем расстоянии. А затем я слегка повысил чувствительность своего слухового аппарата, чтобы лучше слышать то, о чем эти офицеры ФСБ будут переговариваться между собой. Вначале мне показалось, что знакомых оперативников в этой группе понаехавших офицеров ФСБ, нет, что они отсутствуют.
Но прослушивая их разговоры, обмены репликами, я вдруг услышал один интересный рапорт:
– Товарищ полковник, разрешите доложить! Дактилоскопия нам в этом деле уже не поможет, так как местные милиционеры своими неуклюжими действиями в таксофоне, напрочь затерли все отпечатки пальцев, сделанные другими людьми, когда-либо звонившими из этой будки!
– Этого следовало бы ожидать, лейтенант! Вы так и напишите в своем отчете, а сейчас спасибо за проделанную работу и можешь быть свободным, лейтенант! Только хотел бы попросить тебя об одном одолжении. Ты бы эту свою информацию показал бы полковнику Валерию Никандровичу Офицерову, он будет в дальнейшем заниматься расследованием этого дела!
Я тут же попытался в толпе специалистов ФСБ, разыскать лицо, хорошо мне знакомого Валерия Офицерова, но у таксофонной будки творилось настоящее столпотворение, я не мог его разыскать. Слишком уж много на этой маленькой площадке собралось людей! Все они были заняты своей работой, постоянно перемещались с места на место и в этой толчее уследить за всеми было довольно-таки затруднительно. Тогда я сосредоточился на лейтенанте дактилоскописте, отслеживая его передвижения. Благодаря ему, я вскоре разыскал своего Валерку Офицерова. Он стоял рядом с одним из приехавших автомобилей ФСБ и, держа в руке микрорацию, с кем-то по ней разговаривал.