Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
Рассказ затянулся, воспоминания о недавнем прошлом всколыхнули, снова потревожил мою душу!
От охватившего меня волнения мне захотелось затянуться хорошей сигаретой или сигарой, но Никольский, как и я, в свое время тоже бросил курить и в своем доме больше уже не имел сигарет. Поэтому просить у него сигарету мне было не с руки, неловко, созданные же магией сигареты были "не вкусными". Поэтому я просто махнул левой рукой на это свое желание, и передо мной сама собой появилась стопка нашей простой русской водки. Взял я эту стопочку в руки, совсем собрался ее с горя заглотать, как вдруг услышал:
– И мне, Марк, пожалуйста! Не забывай о друзьях, пожалуйста!
Я вопросительно поднял глаза на Никольского, а он в ответ почти накричал на меня:
– Ну, и что? Да, я старый человек и, возможно, мне уже давно пора в могилу! Но, Марк, я все же человек, я простой русский человек, правда, несколько с другими родовыми корнями! Иногда я тоже хочу выпить водки, на которой был воспитан! Так что налей мне, пожалуйста, и не спрашивай, почему я так хочу выпить этой проклятой водочки вместе с тобой!
Мне снова пришлось помахать рукой, и на столу перед Николаем Николаевичем появилась другая стопочка, но только с темно-красной жидкостью. Я удивленно потянул носом, мой нос уловил крепкий запах Старки, а я и не знал о том, что старик Никольский оказывается был большим любителем этой старорусской водки!
Мы взяли свои стопочки в руки, вместе сурово подняли их и опрокинули в рот. Я свою стопочку проглотил одним глотком, аж слеза пробилась наружу после того, как стопочка прочистила мне мозги. Никольский медленно, смакуя каждый свой глоточек, опустошил свою стопочку.
Я же поинтересовался:
– Может быть, мне это показалось, но что-то в моем рассказе, Николай Николаевич, вас как-то задело?
– Да, это новые русские, сместившие меня и занявшие руководящие посты в моей бывшей корпорации, они тут тоже создали организацию для торговли с заграницей! Ну, а чем в моем случае они могли тогда торговать, возможно, только государственными секретами, нашими мигами и сухими! Словом, Марк, своим рассказом, ты затронул мои чувства! Я хочу тебе помочь, узнать, что же на деле случилось в Афганистане, Пакистане и в США! Ну, а в заключение нашей встречи, не мог бы ты, Марк, пару слов мне сказать о том, каким образом, ты собираешься финансировать наш новый проект? Неужели ты собираешься всем своим капиталом в него вложиться?
– Николай Николаевич, у меня есть деньги, очень много денег! Думаю, что на данный момент у меня имеется десять миллиардов долларов! Я хорошо понимаю, что и этих миллиардов может не хватить даже на первое время существования нашей новой госкорпорации! Поэтому сейчас я подумываю о встречах, возможно, с еще одним инвестором, готовым в наш проект вложиться всем своим капиталом, но об этом мы поговорим немногим позже! Главное пока я буду заниматься организационными вопросами регистрации нашей госкорпорации, вы, Николай Николаевич, должны лечь в госпиталь на диспансеризацию. И, Николай Николаевич, никому, даже своему лучшему другу не рассказывайте о наших совместных планах создания госкорпорации, которая будет работать в авиапромышленности России. Выйдите из госпиталя и тогда под батальоном охранников приступите к своей работе, а я стану вашим первым заместителем по общим вопросам!
2
Разговор с Никольским получился интересным и насыщенным, а главное своевременным. В самом Николае Николаевиче к этому времени созрели новаторские идеи о том, как начать большой бизнес в Российской Федерации. Оказывается, он совершенно правильно понимал ситуацию, на данный период сложившуюся в российской авиапромышленности. Все это позволило ему выдержать часовой телефонный разговор и ответить на все вопросы Шамсы Вилкок, пакистанской дамы, которая в свободное от семейной жизни время занималась моими финансами, успешно приумножая их!
Целый час поговорив с Николаем Николаевичем, Шамса минуты две-три общалась со мной, сказав:
– Марк, твой Никольский в финансах абсолютный бездарь. На все, что он способен, так это подписывать финансовые чеки. Но этот твой девяностолетний мальчик - абсолютный гений в области организации производства. Причем, хочу заметить, он может организовать и поставить на ноги любое производство, а не только авиапромышленное! Марк, если ты не собираешься его использовать, то я готова твоего Никольского у тебя перекупить, скажем за три-четыре миллиардов долларов! Отправлю его в Шанхайскую свободную зону, там он мне принесет двадцать миллиардов долларов за какие-то два года работы. Словом, хочу сказать тебе, Марк, я согласна курировать что этот твой проект.
Мы с Никольским не заметили, как быстро пролетело время нашей беседы. Говорили, не переставая изливать друг другу души, на улице совсем стемнело, на черном небосклоне засветила луна, а в этот момент звонарь той деревенской церквушки начал звонить в колокола. Этот мелодичный звон затронул не только наши души, но и души крестьян, я хорошо видел, как они выходили на крыльцо своих домов и истово перекрещивали свои животы и лбы, повернувшись лицом в сторону своей церквушки.
– Марк, - послышался голос Никольского, - ты обрати внимание сам, Господь Бог, приветствует наше с тобой решение поработать во благо нашей России и наших россиян!
Таким образом пролетели четыре часа, настало время мне возвращаться в свое тело, не мог же я бросить его на произвол судьбы! Пока я рассиживал на чайной веранде и вместе с Николаем Николаевичем гонял чаи с вареньем, мое тело, марионетка без мозгов, уж слишком долго находилось без должного надзора, им мне не стоило рисковать! К своему великому сожалению, в тот момент, как маг, я еще не обладал способностью, получать своевременную информацию о том, что происходит и в каком состоянии находится твое тело без мозгов.
Завершив столь важную для нас беседу, договорившись по всем пунктам сотрудничества в деле создания собственной госкорпорации, я вместе с Никольским поднялся из-за стола. Особо не торопясь, мы спустились по лестнице на первый этаж терема, а затем по ступеням крыльца спустились во двор. Луна заливала двор изумрудным светом, отчего мутилось в голове, хотелось радостно смеяться, а Николай Николаевич вдруг мне прошептал:
– Тошно, мне, Марк, тошно жить одному. Только ты меня не забываешь и приезжаешь с идеями, которые так хочется воплотить в жизнь! Ты, хоть где в Москве остановился? Хочешь, переезжай ко мне, будем жить вдвоем на этой даче. Здесь места много и друг друга мы не потесним. Или хочешь я отдам тебе ключи от своей городской квартиры, но там я пять лет уже не бывал!