Марк Твен
Шрифт:
И все же имеется некоторый оттенок высокомерия в описаниях быта гавайцев американским журналистом: Твен высмеивает историю и мифологию «канаков» (гавайцев), глубокого интереса к народу не проявляет, воспринимает все с внешней стороны. В его манере чувствуется превосходство белого над туземцами и легкая издевка над ними.
Пройдет тридцать лет. В книге «По экватору» (1897) Твен выразит свое, коренным образом изменившееся, отношение к народам колониальных стран. Белых он будет называть «негодяями», «убийцами»; мужеством, красотой, талантами туземцев будет восхищаться. Но для этого Твену понадобится
«Драчливая Невада» занимает в книге главное место. В Неваде все агрессивно. Даже тарантулы. «Они хватали солому и вонзали в нее свои челюсти, точно члены конгресса», — язвительно повествует юморист.
Твен создает художественную историю штата. В предисловии он пишет, что книга посвящена «началу, усилению и полному расцвету серебряной лихорадки в Неваде — в некоторых отношениях очень любопытному времени, единственному в своем роде, которое вряд ли когда-либо повторится».
Ухватить покрепче «счастливый случай», внезапно разбогатеть — эта идея владела в начале 60-х годов десятками тысяч людей. Твен приехал в Неваду до того, как стало известно об открытии серебряных залежей в штате, стал свидетелем безумств окружающих людей.
«Я был бы нечто большее или меньшее, чем человеческое существо, если бы не обезумел, как все остальные, — признается Твен. — Телеги, полные плотных серебряных слитков величиною со свинцовые чушки, каждый день приезжали с рудников и придавали реальность безумным россказням. Я не выдержал и потерял рассудок…»
Твен описывает обогащение извозчиков, рудокопов, владельцев ранчо, телеграфистов, узнающих тайны раньше адресатов, бесчисленных спекулянтов акциями и земельными участками; рисует мир произвола еще несформировавшегося общества. «Соление» рудников (когда бедную руду выдавали за богатую), мошенничества с акциями, насилия и убийства на каждом шагу — таковы нравы Невады.
Беспощадная и жестокая конкуренция огрубляла естественные человеческие чувства и прививала ложные представления: убийство считалось необходимым для «общественного» признания; в Неваде приобретал уважение тот, кто убил человека.
Почетом были окружены десперадо — «герои револьвера», у каждого из которых было «собственное частное кладбище» для убитых. Твен рисует целую галерею невадских десперадо: Рябой Джон, Шестипалый Пит, Джонни-Эльдорадо. Знаменитому в Неваде Следу Твен посвящает несколько десятков страниц, не скрывая своего изумления перед его отчаянной отвагой.
Описывая случаи бесчисленных кровавых расправ, беззаконий и самосудов, Твен все время употребляет в ироническом смысле выражения: «благодатные времена», «добрые старые времена», подчеркивая свой антиромантический подход к действительности. Твен рассказывает о судьях Невады того времени. Они не осуждают за убийство, иначе к суду нужно было бы привлечь весь город; сами присяжные на суде — убийцы.
Твен подчеркивает, что он, невадский журналист, был в то же время такой же, как и все. Описывая свой первый день газетчика, он комически представляет собственное отчаяние по поводу недостатка материала для двух газетных полос. А затем с «ликующей радостью» сообщает, что его «спасло» подвернувшееся убийство. Это обычный твеновский прием — наделять себя недостатками
Писатель воспроизводит реальные отношения людей между собою в «драчливой Неваде», где человеческая жизнь ничего не стоила. Поиски золотоносных «карманов» (скопления золота в небольших золотоносных гнездах) красочно и драматически описаны Твеном. Люди в погоне за ними часто сходят с ума, творят чудовищные преступления.
Нравы Невады 60-х гг., запечатленные Твеном, хорошо объясняют особенности американского юмора — обилие острот по поводу трупов, смерти, убийств. Без изучения нравов Запада наличие подобной тематики может показаться бредовой выдумкой писателя.
Твен понимает, что делало в Неваде и Калифорнии людей жестокими. Там погибал цвет населения в жарких схватках за обладание богатством.
«Ни детей, ни женщин, ни седых и сгорбленных стариков, а только подвижные, прямые, здоровенные молодые великаны с блестящими глазами… А где они теперь? Рассеялись по всему свету, или преждевременно состарились и одряхлели, или погибли под пулями и ножами в уличных схватках… пропали все или почти все — жертвы на алтаре золотого тельца… грустно думать об этом», — пишет Твен.
Вместе с тем он показывает, что даже такая жизнь не в состоянии убить в душе человека добрые чувства. Великан рудокоп, встретив двухлетнего ребенка и восхищенный этой встречей, предлагает родителям на сто пятьдесят долларов золотого песку за возможность поцеловать ребенка. Женщину, едущую в фургоне, рудокопы встречают троекратным «ура», смотрят на нее с обожанием, собирают и дарят ей на две с половиною тысячи долларов золотого песку. В людях живы чувства патриотизма: Твен описывает энтузиазм населения десятков местечек и городов, соревнующихся между собою в щедрости по сбору денег в фонд раненых солдат и матросов Гражданской войны (история с мешком «санитарной муки», проданной — десятки раз — на сумму в четверть миллиона долларов).
Твен всюду ищет лучшего в человеке и находит его. Романтику Дальнего Запада он видит в подвигах людей, обслуживающих этот край. Конные почтальоны, например, скачут девятьсот миль через весь материк в любое время — в жару и холод, ночью и днем, делая на подставных лошадях по двести пятьдесят миль в сутки; доставляют письма от океана до океана (железной дороги еще нет). Твен тщательно описывает одежду почтальона — тонкую плотную фуфайку, узкие жокейские панталоны, отсутствие оружия, отсутствие седла, почтовой сумки — все для облегчения веса; лишь маленькие плоские карманчики, пришитые под ляжками, набиты множеством писем, написанных на тончайшей бумаге. Одного из этих героев Дальнего Запада путешественники встречают бурей восторга, она длится секунду: всадник промелькнул как метеор.
Все это создает в книге неповторимый колорит «любопытного времени», которое уже стало достоянием истории США; Твен воскрешает его в живых образах, ярких картинах и описаниях.
Следует сказать, что Твен ведет в книге литературную полемику с писателями и журналистами Новой Англии, которые утверждали, что люди, отправившиеся на Запад, — отбросы общества; они настолько безнравственны, что им нельзя уже оставаться дома; Запад — это резервуар для людской накипи, женщины там ведьмы или «погибшие», мужчины — отпетые негодяи.