Марк Твен
Шрифт:
В твеновской шутке нашла отражение, хотя и мимолетное, мысль, давно уже не дававшая покоя писателю, — мысль о духовной деградации людей под влиянием долларов.
В условиях империализма Твен все более решительно и убежденно говорит о неудовлетворительности моральных итогов буржуазного прогресса. Он предает анафеме всю современную цивилизацию, в основе которой — доллары, деньги, стяжательство.
Это вызывало у Твичела нескрываемую тревогу. Он умолял Твена отводить душу только в письмах, адресованных ему, Твичелу, и ни в коем случае не раскрывать своих взглядов перед Гоуэлсом или Роджерсом и уж, во всяком случае, не делать эти взгляды достоянием печати.
В дни своей
В одном письме Твену Твичел говорит, что его друг должен «стать на колени и просить прощения за крайний пессимизм, проявляемый в начале XX столетия». Ведь, декларирует священник, «царство божие» и «справедливость» берут верх над злом в современном мире. Налицо, по его словам, «постоянный прогресс» в этом отношении. «Выберись из своей дыры, Марк, — убеждает Твена Твичел, — …перестань проклинать и лучше кричи «Слава!»…Говорю тебе, что победа останется на стороне священников».
Однако Твен не хочет «стать на колени». Между ним и Твичелом разверзлась настоящая пропасть. Писатель признает наличие прогресса, громадного прогресса в области создания материальных ценностей. «Но достигли ли мы большей праведности? Можно ли тут обнаружить хоть малый прогресс? По-моему, невозможно». Ведь ныне «деньги — вот высший идеал, все остальное для огромного большинства людей и в Европе и в Америке стоит где-то на десятом месте. Алчность и корысть существовали во все времена, но никогда за всю историю человечества они не доходили до такого дикого безумия, как в наши дни. Это безумие разлагает людей и в Европе и в Америке, делает их жестокими, подлыми, бессердечными, бесчестными угнетателями».
В одном письме 70-х годов Твен в шутку назвал Америку будущего, Америку 1935 года, монархической страной. Вернувшись к этому письму через треть века, он отметил: «Теперь кажется странным, что я мог думать о будущеймонархии, не подозревая о том, что монархия уже существует в настоящем,а республика стала делом прошлого. Но именно так оно и было. Республика оставалась только по названию, а фактически республики давно уже не было». Твен даже стал догадываться, где именно нужно искать причины того, что Америка перестала быть «республикой». Он пишет о том, что «огромная власть и богатство порождают коррупцию в деловой жизни и в политике и внушают любимцам публики опасное честолюбие».
Примечательно, что, критикуя капиталистический прогресс так резко, как никогда, Марк Твен все же не переходил на позиции поборников реакционного утопизма. Как и Уолт Уитмен, он не склонен был строить свой идеал на основе каких-либо отсталых форм жизни и отнюдь не отказывался от завоеваний человеческого разума, науки и техники.
В начале XX века Твен написал блестящий памфлет «Невероятное открытие доктора Лёба», в котором прославил успехи науки в деле познания и изменения мира. Он с гордостью говорит о телеграфе, телефоне, геологии, палеонтологии, об открытиях Пастера и вышучивает тех, кто пытается помешать развитию научных знаний.
Консерваторы от науки, выступающие в роли «экспертов», ретрограды, которые цепляются за старое, привычное, косное и мешают продвижению новых идей, вызывают у него гнев.
И в старости Твен боролся смехом за поступательное движение человечества по пути научного прогресса.
В своих произведениях он то и дело касался разных достижений технической мысли. До конца своих дней писатель
Борясь словом против гнили современного общества, против «диктатуры финансистов», которая, как он чувствовал, утверждается в Америке, Твен, естественно, искал вокруг себя товарищей по оружию.
В свое время он высоко оценил некоторые стороны творчества американских писателей Гарта и Гоуэлса, приветствовал реалистическое дарование Хоу.
О том, как страстно жаждал Твен развития в США реалистической литературы, которая сказала бы всю правду даже о самых темных сторонах жизни американцев, говорит одна его статья на литературные темы, напечатанная впервые в 1962 году.
Статья эта посвящена роману Эмиля Золя «Земля». Сначала кажется, говорит Твен, что эта книга — «оглушающий буйный бред… выдумка непристойно распущенного воображения». Но потом появляется уверенность, что «писатель пишет правду… точную до мелочей». Ведь и в Америке есть «деревни, которые напоминают кое в чем, а может быть, и во многом деревню, описанную у Золя». Ведь жизнь «может дать писателю материал для американской «Земли» — несколько иной, чем у Золя, но не менее ужасной».
Точно призыв к писателям отбросить всякое жеманство и украшательство, призыв без страха рисовать американскую жизнь такой, какова она на самом деле, звучат слова Твена: «Мы скажем: да, во всей книге Золя нет ни одного мельчайшего эпизода, нет ни единого диалога, которые не отражали бы и нашу американскую жизнь. А потом мы пойдем дальше и вспомним еще другие факты американской жизни, столь гнусные и омерзительные, что с ними не сравнится ни один из ужасов Золя».
Великий американский реалист завершает свою статью (которую так долго не решались печатать владельцы его рукописей) следующими ироническими словами: «…Мы досадуем на Золя. За то, что он разоблачил этих ужасных французов? Нет, за то, что он разоблачил нас в наших собственных глазах. Мы сладко спали, мы позабыли об очень многом, а он нас разбудил. Мы досадуем на Золя. И мы не простим ему этого».
Твена, конечно, не могли радовать романы, которые числились в Америке XX столетия «бестселлерами», то есть расходились наибольшими тиражами. К сожалению, он был, по-видимому, плохо знаком с теми книгами крупных представителей американского критического реализма, которые появились в первом десятилетии нового века. Вспомним, впрочем, что Теодор Драйзер был тогда автором только одного опубликованного романа — «Сестра Керри», причем само издательство, напечатавшее эту книгу в 1900 году, сочло ее «безнравственной» и фактически не пустило в продажу. Фрэнк Норрис умер совсем молодым, в начале своего многообещавшего творческого пути. Роман Джека Лондона «Мартин Идеи» был издан всего за год до смерти Твена.
Оглядываясь на путь, пройденный литературой США с начала столетия, мы видим сегодня, что родина Твена выдвинула ряд писателей, которым суждено было сделать новые большие шаги в развитии американского реалистического романа и новеллы по сравнению с творчеством создателя «Приключений Гекльберри Финна». Норрис, Драйзер и Синклер Льюис, Джек Лондон, Эптон Синклер и Шервуд Андерсон, а позднее Скотт Фицджеральд, Эрнест Хемингуэй, Томас Вулф, Уильям Фолкнер, Ленгстон Хьюз, Эрскин Колдуэлл, Альберт Мальц, Джон Стейнбек, Джером Сэлинджер, Уильям Стайрон, Джеймс Джонс поведали много правдивого и горького об Америке эпохи империализма.