Марс пробуждается
Шрифт:
– Своего рода космический "SOS"!
– уточнил Ромодановский, саркастически усмехаясь.
– Разве это невозможно?
– Очень поэтично, но для меня, повторяю, вовсе не убедительно. И я просто не понимаю, зачем мы здесь? Чего хочет от нас Виктор Петрович? Он имеет свой взгляд на вещи, ну и хорошо. При чем здесь мы?
– Я должен объяснить, - вмешался Логинов.
– Если принять точку зрения Виктора Петровича и допустить, что на Марсе есть разумные существа, которые подали сигнал бедствия, то нельзя оставаться равнодушным. Возникает вопрос о помощи. Позиция Виктора Петровича влечет за собой целый ряд последствий.
– Академик Яхонтов занимает пост директора Института астронавтики, - сказал Никольский.
– Он с космосом на дружеской
– Все это совсем не так просто, - возразил Яхонтов. Речь идет о необходимости серьезных мероприятий, которые Институт астронавтики не может осуществить самостоятельно. Вопрос о полете на Марс стоит перед нами уже давно, но это весьма сложное дело. До сих пор мы посылали туда самоуправляющиеся ракеты малого тоннажа, без посадки. Сейчас настало время организовать большую экспедицию с участием людей.
Ученые выслушали сообщение академика весьма сдержанно.
– Скажите, Виктор Петрович, - спросил Никольский, - если я правильно понял, то изображение исчезло уже на вторую ночь? Оно существовало только сутки?
– Да.
– И никакая другая обсерватория, кроме Тибетской, не видела этого знака?
– В эту ночь визуальные наблюдения ни в Америке, ни в Испании, ни в Италии не были возможны. Наши, советские обсерватории также не видели Марса. Только идеальные условия Нбоанга-Тхе дали возможность получить снимки.
– Редкое стечение обстоятельств, - усмехнулся Ромодановский.
– Но многие слышали звуковые сигналы, - поправил Логинов.
– На мои запросы прислали подтверждения пятнадцать обсерваторий, из них восемь - зарубежных, - пояснил Виктор Петрович.
– По-видимому, сигналы приняли везде, где велись наблюдения посредством радиотелескопов, но слышали их неясно. Тем более, что внимание к Марсу несколько ослабло. Противостояние давно закончилось.
– Вот здесь-то и непонятно, - встрепенулся Ромодановский.
– Если предположения Виктора Петровича не фантазия, то почему его высокоразумные корреспонденты на Марсе упустили такой благопрятный момент, как великое противостояние, и спохватились спустя несколько месяцев? Нам предлагают признать эти сигналы призывом о помощи, - продолжал он.
– Допустим! Но что же могло случиться на Марсе?
– Об этом можно лишь догадываться. Известно, что Марсу не хватает воды, кислорода. По-видимому, недостает энергетических ресурсов. Возможна космическая трагедия. Да мало ли что могло там произойти!
– Сплошной туман!
– сказал Никольский.
– Перед нами выдвинули великое множество совершенно беспочвенных догадок.
– Я не совсем с вами согласен, - вмешался Логинов.
– Существо вопроса достаточно ясно. На Марсе обнаружены интересные, еще не понятые явления. Внесено предложение изучить причину открывшихся фактов, для чего снарядить солидную экспедицию на Марс в ближайшее подходящее время. Каково отношение присутствующих к этому предложению? Прошу высказываться.
– Я отдаю должное глубоким знаниям, опыту, инициативе, личной смелости Виктора Петровича, - первым начал Ромодановский.
– Бесспорно, все эти явления очень интересны. Их следует внимательно изучить, собрать с помощью управляемых ракет дополнительные материалы и подвергнуть тщательному анализу. Пока что принимать какие-то далеко идущие решения рано. Впечатлительная натура, пылкое сердце и поэтическая фантазия академика Яхонтова общеизвестны. Недостаток положительных данных он всегда восполняет своим вдохновенным воображением. Это, конечно, весьма ценное свойство... Однако необходимо рассуждать более здраво. Судите сами! На основании одного-единственного факта, к тому же неповторимого, ныне уже прекратившего свое бытие, Виктор Петрович воссоздал целый мир. Он дал нам яркую картину погибающей цивилизации, взывающей о помощи. Все это звучит необычайно увлекательно и интересно для беседы между друзьями. Но мы здесь трезвые люди. Сознаюсь, я пока не убежден доводами Виктора
– Позвольте, - вмешался Паршин, - а разве одно лишь научное значение высадки группы ученых на Марсе не оправдает любые затраты?
– Бесспорно, но если можно получить необходимые данные гораздо более просто, скажем, посылая ракеты без людей, то не лучше ли идти таким путем и постепенно накоплять опыт?
Наступила пауза. Яхонтов молча поглядывал на оппонентов, как бы желая узнать сразу все их возражения. Наконец заговорил Никольский:
– Я вынужден согласиться с Василием Дмитриевичем. Идея срочной экспедиции на Марс возникла на базе далеко не бесспорных предположений, расцвеченных яркой фантазией Виктора Петровича. К нам поступила просьба о помощи. Смелая мысль. Но малоубедительная! Самая дата обнаруженяого явления исключает предположение о сигнале. Согласитесь, что начертить гигантскую синусоиду могли только разумные создания, для которых, наверное, понятно, что Марс всего ближе к Земле именно в период великого противостояния. А они подали свой, с позволения сказать, сигнал не раньше этого срока, чтобы успеть получить ответ, а много позже. Не так ли? Мне кажется, проще предположить случайное скопление пятен, например пылевых облаков в атмосфере Марса, которые с учетом перспективных сокращений сложились в правильную фигуру.
Быть может, растительность Марса под влиянием каких-либо причин, например вирусной болезни, быстро изменила свою окраску, и мы наблюдаем пораженные зоны... Да мало ли какое объяснение можно привести, причем не менее убедительное, чем доводы Виктора Петровича. Изучать вопрос, конечно, нужно, но лететь сломя голову незачем.
– Я тоже вое время отрицал всякую возможность существования разумных созданий на Марсе, - заметил Паршин, - но снимки и записка Ли Сяо-ши меня убедили. Не забудьте и о радиосигналах!
– Радиоволны излучают все космические тела, но это не означает, что на них есть жизнь, - бросил Никольский.
– Речь идет не только об уважении к научному авторитету Виктора Петровича, но и о деньгах. О государственных деньгах, - вмешался Ромодановский.
– Начнем с последнего, - начал Яхонтов.
– Допустим, что никаких разумных существ экспедиция на Марсе не найдет. И в этом случае затраты будут оправданы, потому что Марс с его полностью разрушенным горным рельефом представляет собой настоящую кладовую полезных ископаемых. Ну, а если наши предположения подтвердятся я посланцы Земли встретят там разумных обитателей, то ценность такой экспедиции неизмеримо возрастет. Поэтому я считаю, что мы имеем полное право уже сейчас поставить вопрос о средствах, необходимых для подготовки экспедиции.
– Но зачем нужно лететь?
– прервал Никольский.
– Вы говорите о помощи. Кому надо помогать? Чем следует помогать? Все это нужно знать, прежде чем решать вопрос.
Виктор Петрович улыбнулся.
– Каждый врач, прежде чем назначить курс лечения, обязан осмотреть больного, - сказал он, - и не издали, не с расстояния в сто миллионов километров, а при непосредственном контакте... Капитан морского корабля, получив сигнал "SOS" от гибнущего судна, не требует описи груза и сметы расходов на спасение, а устанавливает координаты и спешит на помощь. Нужные меры он принимает на месте. К тому же логические умозаключения, посредством которых вырабатываются гипотезы, не противопоказаны в науке. Если мы чего-либо не знаем, то можем обоснованно предполагать. В данном случае речь идет не о каком-то случайном происшествии на Марсе, а, видимо, о длительных, постоянно действующих факторах, побудивших марсиан просить помощи у жителей Земли. Значит, необходимо послать туда ученых - физиков, химиков, биологов, - узнать, в чем нужда, помочь. И я просто удивлен потоком возражений против таких простых и ясных предложений.