Марш к морю
Шрифт:
И все же это имело для него значение. Когда он стоял там, на зубчатой стене, рядом с Роджером, у Панера были все части на месте, чтобы заманить в ловушку и уничтожить войско боманов. Не просто победить его, а уничтожить в бойне, по сравнению с которой сегодняшние жертвы выглядели бы детской дракой подушками. Капитан неделями работал над планированием этой операции, безжалостно заставлял своих морских пехотинцев и союзников готовить и выполнять ее, и был полон решимости довести ее до конца. Без сомнения, многие люди поверили бы, что его решимость проистекала из желания искоренить боманов раз и навсегда, но Роджер знал лучше. Эта решимость проистекала, по сути, из желания пощадить всех боманов, которых
И поэтому, в некотором смысле, единственным способом спасти семьи воинов было убить самих воинов, и это было именно то, что был готов сделать Арман Панер.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Кни Камсан повернулся лицом к северу, когда серый свет дождливого мардукского рассвета заполнил небеса. Где-то там, наверху, рождались молодые воины. На дальних холмах шаманы клали их детские ложные руки на рукояти ножей и резали ладони их настоящих рук, чтобы познакомить их с удовольствием и болью битвы. Где-то молодые охотники выслеживали атула, чтобы добыть свою первую добычу.
Где-то жизнь продолжалась.
Топор не совсем отделил его голову от плеч. Это было дурным предзнаменованием, но нельзя было откладывать церемонию посвящения нового военного лидера, и Тар Тин, новый верховный военный лидер кланов боманов, был помазан кровью своего павшего предшественника, как того требовала традиция.
Тар Тин поднял над головой окровавленный церемониальный топор и махнул им в сторону дальних зубчатых стен.
– Мы уничтожим говноедов, которые оскверняют эту землю! Мы вернем город, вернем наших женщин и наших детей, вернем всю ту добычу, которую они хотели бы отнять у нас! Мы уничтожим эту армию говноедов до последней души, сравняем Бухту К'Вэрна с землей и засеем ее солью! Мы очистим эти земли так, чтобы вероломные говноеды по всему миру трепетали при одном имени боманов и знали, что предательство против нас - это путь смерти!
Вожди и подчиненные, собравшиеся вокруг него, радостно закричали и замахали своими боевыми топорами, и он еще раз указал на разрушенные стены Синди.
– Убейте тех, кто сидит на дерьме!
* * *
– Они кажутся расстроенными, - заметил Панер.
Капитан, Роджер и все уцелевшее отделение Джулиана стояли в подвале большого разрушенного дома в северной части Синди. Ураганный ракетный обстрел превратил всю эту часть города в неровные насыпи и холмы щебня, а разрушения, нанесенные инженерами Рус Фрома с искусной помощью плазменной пушки Гроннингена, только довершали атмосферу опустошения. В этом районе не было абсолютно ничего, что могло бы привлечь внимание любого воина-бомана, что, конечно же, и было целью всей операции.
– Думаю, вы могли бы сказать, что "расстроены" было немного преуменьшением, - рассудительно сказал Роджер, стараясь соответствовать клиническому тону морского пехотинца.
– Вероятно, вы правы, - признал Панер, - но что действительно важно, так это то, что у них, похоже, появился новый командир, и, как сказал бы Поэртена, он "паршивый идиот".
На этот раз Роджер только хмыкнул в знак согласия. Больше сказать было особо нечего, поскольку они вдвоем наблюдали,
Роджер наблюдал за ними еще несколько мгновений, но его взгляд был неумолимо прикован к скоплениям синих значков, ожидающих их. Эти значки представляли стрелковые и копейные батальоны, у которых была самая тяжелая работа из всех, и он задавался вопросом, что происходило в их головах, когда они сидели на корточках на своих грубых полевых работах и ждали нападения.
* * *
Кринди Фейн был совершенно уверен, что для него было огромной честью быть выбранным командиром личной охраны Бистема Кара. Имея за плечами целых три часа сна, он почти чувствовал себя достаточно живым, чтобы оценить оказанную честь. К сожалению, у его нового назначения была и обратная сторона, поскольку гулкие боевые кличи и грохот барабанов боманов заставили его вспомнить.
Генерал находился не совсем на самой передовой позиции, которую занимали его войска, но его блиндаж из щебня и мешков с песком был достаточно близко, чтобы заставить Фейна очень, очень нервничать. Конечно, лейтенант - его звание "исполняющего обязанности" было подтверждено до того, как он лег прошлой ночью - понимал, почему Кар должен был быть там, где он был. После вчерашнего командир стражи пользовался полным доверием - можно даже сказать, преклонением - своих солдат, и их доверие к своему командиру должно было быть абсолютным, чтобы это сработало. А это означало, что они должны были знать, что "Крен" был там и совал свою шею в петлю вместе с ними.
Это дерьмо с лидерством, подумал Фейн далеко не в первый раз, было отличным способом быть убитым.
– Они проходят примерно там, где мы предполагали, генерал, - объявил сержант-артиллерист Джин. Ночью стрелок и его команды разведпатрулей были отозваны и перераспределены, чтобы поставить по крайней мере одного морского пехотинца со шлемом, планшетом и коммуникатором с каждым командиром полка и Каром. Теперь сержант указал на раскрытый блокнот на шатком столе в центре блиндажа, и Фейну каким-то образом удалось не вытягивать шею в попытке увидеть дисплей самому. Не то чтобы это сильно помогло бы, если бы он смог это увидеть; в отличие от Кара и его сотрудников, Фейн не научился читать значки на дисплее, на которые остальные теперь так пристально вглядывались.
– Похоже, они бросают больше своих сил на западную сторону, чем мы ожидали, генерал, - отметил один из помощников Кара, и огромный к'вэрниец хмыкнул в знак согласия.
– В долгосрочной перспективе это не имеет значения, - сказал он через мгновение.
– Им все равно придется подойти к мосту, если они хотят перебраться на другую сторону. Тем не менее, нам лучше предупредить полковника Тарма, чтобы он ожидал большего давления раньше, чем он думал.
– По делу, - лаконично сказал Джин, и Фейн наблюдал, как беззвучно шевелятся его губы, когда он передавал сообщение морскому пехотинцу, прикрепленному к полковому КП полковника Тарма.
– Похоже, они немного замедляются, - заметил кто-то еще, и вся командная группа хрюкнула от смеха, в котором чувствовалась определенная, неоспоримая напряженность.
– Без сомнения, они сбиты с толку тем, почему в них никто не стреляет, - сказал Кар через мгновение.
– Какая жалость. Тем не менее, они должны столкнуться с ожидаемым сопротивлением вот-вот... сейчас.
Отдаленный треск винтовочной стрельбы раздался как нельзя вовремя, как будто комментарий генерала был сигналом, которого ждали обе стороны.