Марш обреченных
Шрифт:
– Алло, – слышится её грудной контральто из говорящей трубки. – Вас слушают.
– Анечка, это я.
– А, Саша! Привет! Куда ты запропастился?
Куда я запропастился? Честно сказать, я и сам точно не знаю, куда. Спустя час после того, как моя прелестная подруга картинно продефилировала мимо микроавтобуса у станции метро «Бабушкинская», я докладывался на Лубянке о прибытии в распоряжение генерала Баландина. А ещё спустя час ехал в неизвестном мне направлении в наглухо зашторенной служебной машине. Одно могу сказать точно, что база, на которую нас доставили,
Уловив паузу, Анна печально вздыхает.
– Понятно. Работа. Заграница не знает покоя.
– Горелов больше не появлялся? – спрашиваю я, чтобы поменять тему.
– Шутишь?! Звонил, цветы, между прочим, в отличии от некоторых, прислал. А с букетом перстенек – штуки эдак на три.
– Да, – тяну я, – химия, великая вещь!
– А ты зря смеешься. Он мне предложение сделал.
– Вот даже как? Вернусь, выпишу тебе ещё приворотного зелья.
– Откуда ты такой на мою голову взялся? – вздыхает Птаха.
– А если серьезно – не советую. Он свое уже отыграл.
– Я, в общем-то, и не собираюсь.
Надо мной склоняется давешняя стюардесса.
– Простите, но пользоваться сотовыми телефонами и компьютерами на борту лайнера запрещено. Это может помешать работе навигационных приборов.
– Девушка, милая, – я умоляюще смотрю на нее. – Еще три слова. Сейчас до рулежки доедем, и я заканчиваю.
– Ладно, три слова, – кивает хозяйка.
– Птаха, тут мне уже надо дробить [50] , потому – быстро: Наталья звонила? – торопливо произношу я.
50
Дробить – (морск.) точнее дробь бить – заканчивать.
– Звонила, – утешает меня Аня.
– Адрес оставила?
– Нет.
– То есть? – непонимающе запинаюсь я, удивленно глядя в трубку.
– Вчера вечером, Александр свет Васильевич, ваша ненаглядная Наталья отправилась в Монако на конкурс «Мисс Европа». Оттуда ещё не звонила, – воркующим голосом докладывает моя милая подруга.
– В Монако? – ошарашено переспрашиваю я, ловя на себе очередной укоризненный взгляд бортпроводницы.
– Все. Извини. Я заканчиваю, а то мне тут сейчас сделают «секир-башка». Целую нежно. Пока!
Под требовательным взглядом стоящей рядом со мной девушки я складываю телефон, прячу его в кейс.
– Сударыня, все, как мы и договаривались. Никаких проблем!
Получив в ответ очередную дежурную улыбку, я откидываюсь в кресле. Монако! Конкурс красоты «Мисс Европа». Во, как интересно!
– Будут какие-то новые вводные? – спрашивает Валера, глядя на мое озадаченное лицо.
– Да нет, все по старому. Наталья моя поехала вместо Вены, точнее, из Вены, на конкурс «Мисс Европа» в Монако.
– Да что ты?! Радоваться надо! Такую девушку отхватил!
– Между делом, – отшучиваюсь я. – А насчет радости…Не то, чтобы это меня совсем не радовало…Но, вот, как-то не греет. А то, что она прекрасна, я и без всякого жюри знаю.
– Ладно, старый ревнивец, не печалься, у меня тут имеется одна гениальная мысль.
– Выкладывай.
– Давай твоей ненаглядной Наталье сделаем гран-сюрприз.
– Что ты имеешь ввиду?
– А ты не догадываешься? Хорошо, тогда объясняю для особо одаренных. Мы сейчас куда летим?
– В Ниццу.
– Очень верно подмечено. От Ниццы до Монако по хорошему ветру доплюнуть можно. Если я что-то в чем-то понимаю, наш «пастух» встречает гостей в «Рено» возле аэропорта.
– Похоже, что так.
– Тогда я думаю, что нам может представиться возможность провести акцию по локализации нашего пастуха?
– Возможно, – неохотно соглашаюсь я.
– Оставшись без опеки, мы спокойно можем заехать по указанному адресу и подарить мисс наших зрительских симпатий самый большой букет роз, который только можно купить по золотой карточке «Америкэн Экспресс». Ну как тебе план?
– В качестве варианта потянет. В любом случае, адресок у Птахи я завтра возьму.
– Стоп, стоп, стоп, – обрывает меня Валера. – Вот на этот случай существует пятый принцип Глеба Жеглова, который он в фильме изречь не успел: «Везде ищи своих людей».
– Ты это о чем? – настораживаюсь я.
– Представь себе, – мечтательно закатывая глаза произносит Пластун. – Звонит твоя Наталья Птахе, а та ей отвечает: «После первого раза не звонил. Кто, что – неизвестно…».
– Ты что – рехнулся? Она с ума сойдет от волнения.
– С ума, я думаю, не сойдет. А волноваться будет, это точно. Но зато подумай. Появляемся мы, молодые и прекрасные, радостная встреча и все такое. В общем, контрастный душ. Как тебе?
– Не очень. А причем здесь свои люди?
– Да понимаешь, в чем дело, – с деланной задумчивостью тянет Валера. – У меня в Ницце однокурсник живет. Кореш, ещё с Рязани.
Я удивленно распахиваю глаза. Встретить здесь, за три девять земель выпускника Рязанского воздушно-десантного училища имени Ленинского комсомола, – в этом есть некий гусарский шик!
– Господи, чего его сюда занесло?!
– Тоже мне вопрос, – пожимает плечами бывший десантник. – Помыкался Пашка по городам и весям. Родом он из детдома, значит квартиры нет, денег – кот наплакал, семья – швах. В общем, вернулся из Афгана, подумал-подумал, сложил вещички и распрощался с великим и могучим Советским Союзом и его непобедимой и легендарной Красной Армией. Прилетел в Ниццу, явился на Дьяблес Блюс и сообщил: «В легион бы я пошел, пусть меня научат».
– Научили?
– Уж не сомневайся. Здесь этот процесс поставлен хорошо. Семь лет оттрубил во Втором парашютно-десантном полку. Не фунт изюма. Зато теперь он у нас уже не Павел Графов, а мсье Поль Лекомт. Зимой приезжал – такой фраер стал, куда там. Хозяин охранно-сыскного агентства. Такие вот дела, командир. Ну что, звонить Пашке или как?