Марш обреченных
Шрифт:
Я покосился на Велайда и по его хитрому прищуру понял, что этот стервец замыслил взять реванш. Только уже на привычном для себя поле. И оказался совершенно прав в своих догадках…
— Мы поняли, отец! — напыщенно продекламировал пятнадцатилетний аристократ, а потом развернулся ко мне: — Я призываю тебя, Ризант Адамастро, ответить за нанесенное оскорбление и мою попранную честь! Требую, чтобы ты принес мне извинения собственной кровью!
— У тебя нет такого права, ибо ты первым напал на меня обнажив клинок, — пришлось мне напомнить брату об истинной причине и вытекающем из неё следствии. — Если уж кто и должен бросать вызов, так это я.
— Но ты этого не сделаешь? — полуутвердительно осведомился юнец.
— Мне кажется, что ты уже получил по заслугам, — криво ухмыльнулся я, выразительно
Велайд мой намёк уловил четко. Он грозно насупился и стиснул челюсти, испепеляя меня взглядом. Но потом отчего-то внезапно повеселел, заулыбался и двинулся ко мне. В более спокойной обстановке я отметил, что невзирая на разницу в возрасте, он заметно превосходит Ризанта габаритами. Ниже на полголовы, зато значительно шире в плечах. Всё же Риз хоть и был полукровкой, от Одиона взял куда меньше, нежели от предков по линии альвэ. В его случае кошачья ловкость уравновешивалась общей субтильностью и хилостью. К примеру, ходили слухи, что не всякий взрослый алавиец сумеет одолеть в состязании голой силы даже человеческого подростка. И сейчас, сравнивая себя с братом, я склонен был этим домыслам поверить…
Велайд, приблизившись вплотную, подчеркнуто неспешно взялся за одну из пуговиц на моем камзоле. Гадко осклабившись, он выдрал её, резко рванув вниз. А затем с наглым видом замер, ожидая, как я отвечу. Это было так называемое «оскорбление действием». Провокационный жест, вроде броска перчатки в лицо, распространенный среди дворян в моем прошлом мире. Спустить подобное — означало заклеймить себя трусом без капли чести и достоинства. Что в присутствии главы дома втройне унизительно и позорно. И этим ходом Велайд фактически загнал меня в угол. В открытом противостоянии я ему без вариантов проиграю. Но и стерпеть такой плевок не могу. Иначе в глазах местного общества я стану не просто посмешищем, а ничтожеством, которому приличные люди даже руки не подадут. А уж о том, чтобы о моем посрамлении узнало как можно больше народу, милария Илисия и её сынок точно позаботятся. И если сравнивать последствия, то для Ризанта получить пару лишних проколов в шкуре и проиграть дуэль было более предпочтительным, нежели вовсе от неё отказаться. Дерьмо! Как же у этих аристократов всё сложно…
Все эти выводы я спешно обкатал в голове буквально за пяток секунд. А затем принял решение. Под удивленными взглядами отца и брата я неспешно примерился к самой красивой декоративной пряжке на костюме молодого Адамастро. Ухватился за неё и тоже дёрнул со всей дури. По комнате разнесся треск рвущейся ткани, а у меня в ладони осталась вычурная застёжка вместе с куском материала. Будем считать, что я таким образом удовлетворил его ходатайство. Хотя мог бы и не портить одежду оппоненту. Хватило бы и словесного заявления. Но тут сложно было удержаться. Уж больно мерзко лыбился братишка Ризанта.
— Что ж, поединок состоится немедленно! — подытожил глава рода. — Я выступлю вашим секундантом. Ступайте и облачайтесь.
— Подожди, мой экселенс, — мягко остановил я Одиона. — Мне раньше не доводилось участвовать в такого рода схватках. Но верно ли я понимаю, что в соответствии с дуэльным кодексом Патриархии я, как оскорблённая сторона, имею право на определение условий, по которым будет разрешаться грядущий спор?
— Традиционно бои между дворянами проходят на шпагах и без магии, если не оговорено иного, — поделился мужчина. — Однако формально тебя ничто не ограничивает в выборе другого оружия.
— Что ж, прекрасно! Тогда биться будем на ножах, — моментально решил я.
— Что-о-о?! Это немыслимо! — тотчас же вскинулся Велайд. — Такое плебейское оружие недостойно аристократа! Я не стану даже марать об него руки! Скажи ему, отец!
— Я во многом согласен с тобой, сын, — недовольно поджал губы Одион. — Мне тоже не по нутру всяческие уловки и ухищрения. Но у меня нет такой власти, чтобы заставить Ризанта отказаться от сделанного выбора. Он в своем праве. Я, как секундант, могу лишь его засвидетельствовать. Если ты, желаешь отклонить вызов, то должен принести извинения, которые бы удовлетворили твоего брата.
— Не бывать этому! — скрежетнул зубами молодой Адамастро. — Я принимаю эти условия!
—
Глава 7
Внутренний двор поместья оказался просто пятаком утоптанной до состояния камня земли без намека на какие-либо украшения. Ни цветов, ни кустиков, ни плодовых деревьев. Один сплошной утилитаризм. Тут в кратчайшие сроки собрались практически все обитатели дома. Конюхи, посыльные, кухарки и даже немногочисленные воины рода из числа тех, кто не был занят на службе. Не отказала себе в удовольствии посмотреть на поединок и милария Илисия Адамастро. Похоже, именно она и выступила рупором, который разнес весть о предстоящей дуэли. Наверное, хотела чтоб все видели, как её сынишка одолевает гнусного полукровку. Она даже Веду притащила сюда. Девушка стояла рядом с матерью и без конца нервно теребила подол своего платья. Казалось, она одинаково сильно беспокоилась как за меня, так и за Велайда.
Перед началом дуэли нам с оппонентом пришлось вздеть нагрудники, плетенные из толстых дубленых кожаных ремней. Выглядела амуниция, кстати, весьма недурственно, да и изготовлена довольно искусно. Такая не только удар ножа выдержит, но и укол шпаги. А закрепленные металлические бляхи и пластины, прикрывающие жизненно важные органы, уберегут и от чего-нибудь потяжелей. Ризант лично видел в прошлом, как подобная защита спасала от топора.
Причем, обрядили нас с Велайдом не просто так. Не ради великой заботы о потомстве Адамастро. Ну, может, отчасти. Но основная причина крылась в эдикте Величайшего Патриарха, читай, местного правителя. Воинственной элите государства было сложно запретить самозабвенно кромсать друг друга в поединках. В здешнем обществе это вызвало бы волну негодования и непонимания. Поэтому для сокращения смертности среди аристократии была введена обязанность проводить поединки доспешными. Защита корпуса в большинстве случаев спасала жизнь дуэлянту. А чтобы дополнительно сконцентрировать усилия противников на конечностях, а не смертельных атаках, патриарх ввел еще одно общее условие. Бой длился до тех пор, пока поединщики способны держать оружие. Потеря своего клинка сразу же означала поражение. А если при этом еще и не пролилась кровь, то проигрыш ложился на честь дворянина совсем уж срамным пятном. И в целом, такая система худо-бедно работала, но не всегда соблюдалась. Особенно, когда лицом к лицу сходились непримиримые враги, готовые биться до смерти. Но я надеюсь, что это не наша с Велайдом ситуация.
Прежде чем началась схватка, мне предстояло вооружиться. Но у Ризанта была только собственная рапира, которую он носил исключительно для красоты и никогда не использовал по назначению. Поэтому я обратился к одному из солдат нашего рода. Тот безропотно извлек из-за голенища широкий засапожный нож, длиной в локоть, и протянул мне.
«Фью-у!» — мысленно присвистнул я. Неслабая такая игрушка! По меркам моего мира полноценный «холодняк». И хоть Александр Горюнов привык обращаться с пырялками значительно меньшего размера, вряд ли это мне сильно помешает. Всё-таки ловкие пальцы профессионального шулера умели исполнять финты с практически любыми предметами, которые попадали мне в руки. Причем, делали это настолько виртуозно, что иные циркачи от зависти зеленели. И это не риторический оборот. Я действительно был знаком со многими артистами и фокусниками, которых крайне впечатляли мои навыки.
Вот и сейчас я взял нож за рукоять. Оценил остроту клинка. Взвесил в ладони, примеряясь к размерам и тяжести. А затем, под взглядами десятков любопытных зрителей, мастерски крутанул его и… ах, дерьмо! Чуть не проткнул себе ногу!
Немаленький засапожник выпал из неподатливых пальцев, втыкаясь кончиком в утрамбованную почву. По рядам собравшихся пронеслась волна сдавленных смешков. И я с грустью подумал, что сильно переоценил способности Ризанта. Да, в недавней стычке с братом он показал себя отменно. Наследие крови альвэ сыграло свою роль, а потому двигался аристократ проворно и грациозно, как бывалый танцор. Но вот с мелкой моторикой у желтоглазого парня был полный швах. Как будто он ничего кроме кубка и ложки за всю жизнь в руках не держал. Хотя почему «как будто?» Примерно так ситуация и обстояла.