Марш обреченных
Шрифт:
— Что бы ты ни решил, экселенс, я приму твою волю, — смиренно прикрыл я веки. — Если ты считаешь, что мой младший брат справится лучше, то не мне оспаривать твой выбор.
— Подожди, Ризант, я еще не договорил, — довольно мягко прервал меня Одион. — Теперь же, наблюдая за тобой, меня всё чаще посещают мысли, что ты можешь стать не самым плохим главой для своего рода. Но чтобы окончательно определиться, мне нужно знать, какие ты вообще себе цели ставишь? Чего хочешь добиться?
«Хех, вот это уже деловой разговор пошел!» — мысленно потер я ладони.
— Для начала, отец, я бы хотел стать магистром, как ты. Ведь личная сила — это залог успеха во многих вопросах. И именно её мне сейчас остро недостаёт.
— Хм… вот даже
Не уверен, показалось мне, или на волевом лице Адамастро промелькнуло нечто похожее на неловкость?
— Ну да, а что такое? Есть какие-то причины, по которым это будет затруднительно? — с подозрением осведомился я.
— Есть. И не одна, — не стал юлить Одион. — Во-первых, это деньги. Обучение в школе даже самого заурядного мастера обойдется в такую сумму, что наша семья его не потянет. Однако это не основная проблема, ведь я могу запросить ссуду или взять золото под залог нашего поместья. Но есть еще и «во-вторых». Твой дар, Риз. Скорее всего, ты этого не помнишь, ведь тебе тогда было совсем мало зим. Но я показывал тебя трем наставникам магических искусств. И все они единогласно заключили, что ты хоть и озарённый, но не склонен к творению чар. Твой предел — это стать тонко видящим ингениумом.
— Мне неловко просить тебя, мой экселенс, но ты не объяснишь чуть подробнее? Кто такие ингениумы, и почему я не смогу создавать магию?
Аристократ протяжно выдохнул, будто молчаливо сетуя на необразованность сына. Но упрекать ни в чем не стал, что уже прогресс. Вместо этого он углубился в подробнейшее описание устройства иерархии озарённых.
Если упростить и сократить пространные речи Одиона, то выходило, что у магов-материалистов, которым была дарована возможность колдовать, существовала градация в семь ступеней. Самая низшая, нулевая, соответствовала ученическому статусу. Такие начинающие звались послушниками и, по сути, вообще за озарённых не считались. Они только учились управлять энергией, и перстень магистра получали лишь после длительной подготовки и прохождения контрольного испытания.
Отец Ризанта, к примеру, достиг второй ступени. Он умел концентрировать на каменьях своих колец сразу два заклинания. Либо же разбивать одно сложное на несколько фрагментов и поочередно воспроизводить. Из этого уже следовало, что перстни озарённых — это не просто драгоценности и статусные безделушки, которые надевают ради бахвальства. Совсем нет. Они являлись призмой для внутренней энергии мага. Инструментом для её концентрации, направления и воплощения в виде чар.
Разумеется, изготовление такого украшения тоже обходилось в немалую сумму. Поскольку нюансов сей процесс имел великое множество. И все как один значимые. Вид природного минерала, его размер, чистота и даже форма огранки. К примеру, посредством янтарных топазов, как у Одиона, легче творить стихийные заклинания. А кровавый алмаз, считающийся редчайшим камнем, являлся эталоном, подходящим под любую направленность. Но такая роскошь доступна лишь избранным. Королям, да и то не всем. Послушники, как правило, довольствовались дешевейшими минералами, вроде цитрина, зеленого хризолита или низкопробного граната. И перстни с такой инкрустацией годились лишь для плетения простейших чар.
Магистры высоких ступеней, вроде четвертой и пятой, вполне могли носить разнонаправленные кольца. Одно для избранной стихии, другое для манипуляций с твердыми материалами, третье для воздействий на личную энергетику или жизненную силу, четвертое для иллюзорных искажений. Ну и так далее. Комбинаций существовало великое множество.
Ну а на самой вершине иерархии озарённых находились магистры полной руки. Прославленные колдуны, вокруг которых роилось невероятное количество слухов, суеверий и домыслов. Нередко им приписывались совсем уж фантастические способности. Но никто не брался судить, где проходят границы их могущества. Единственное, что о них знали наверняка, так это то, что
Такая градация существовала в среде магов-материалистов, которых еще иначе называли операриями. Ну или милитариями, ежели озарённый избирал путь войны и шел на службу. Но была еще одна маленькая каста, особо никого не интересующая. Это те самые ингениумы, которые сами не умели творить волшбу, зато более тонко улавливали энергетические всплески. Я не скажу, что они считались полностью бесполезными. Совсем нет. Когда дело доходило до создания новых заклинаний, эти недомаги становились поистине незаменимы. Кроме того, действуя на поле боя в связке с милитариями, они могли поделиться с выдохшимися материалистами своей невеликой силой. Или заранее определить по энергетической проекции, какие чары плетет вражеский маг еще до того, как они сорвутся с его перстней.
Иными словами, ниша, доступная для ингениума, оставалась слишком тесной, чтобы туда влезли все и сразу. Ты либо должен быть гениальным творцом, в совершенстве владеющим теоретической стороной магии, либо стать батарейкой для полноценного озарённого. Третьего, вроде как, и не дано. И это было той самой причиной, по которой Одион не мог выбросить огромную кучу золота на мое обучение. Ибо вложения грозили никогда не окупиться. Это только операриев ценили так высоко, что один лишь факт покорения своего дара гарантировал носителю получение младшего дворянского титула. Правда, без земель и наделов. Но и их вполне можно заслужить своими подвигами, совершенными во благо любой державы. Ходила молва, что даже альвэ охотно привечали у себя человеческих магистров. Однако создатели-ингениумы таких привилегий были лишены. Обучать их долго, дорого и бесперспективно. Вот и бродили по людским государствам тысячи и тысячи озарённых, которые никому не нужны.
Н-да, не обрадовал меня глава новой информацией. Как же мне поручение Ваэриса выполнять, ежели я в тело такого слабака попал? Или существует вероятность, что мастера, которые определяли уровень Ризанта, ошиблись? А может, мой собственный дух обладает какими-то иными параметрами, отличными от тех, что были у старшего сына Адамастро? Как бы сей вопрос провентилировать, не вызвав лишних подозрений?
Пока я молча разгребал десятки навалившихся на меня мыслей, напряженно постукивая пальцем по подлокотнику кресла, в кабинет Адамастро кто-то тихо постучал.
— Сердце моё, ты снова засиделся допоздна. Пойдем в постель, я уже зажда… ой! — внутрь заглянула супруга Одиона и крайне удивилась, застав тут еще и меня.
— Здравствуйте, милария Илисия, — сдержанно кивнул я. — Вам невероятно идет эта ночная сорочка.
Миловидная мордашка женщины окаменела, а сама она тут же напряженно скрестила руки под грудью, словно желая отгородиться от моего взгляда. Ох, недаром она так вырядилась. Похоже, дамочка имела на муженька планы интимного характера, которые я бессовестно обломал. Вряд ли у неё после этого прибавится любви к пасынку.
— Ступай, Илисия, мы с Ризантом обсуждаем дела рода, — властно махнул рукой нор Адамастро. — Не мешай нам, ложись спать.
Аристократка онемела, заслышав такую отповедь. На её лице застыло выражение, в котором читалось: «Что вообще можно обсуждать с этим полукровкой?!» И Одион, как мне показалось, тоже его сумел распознать.
— Ты хочешь, чтобы я повторил еще раз?! — насупил брови хозяин дома.
— Нет, мой экселенс, прости, что потревожила. Я пойду…
Обиженно поджав губы, дама ретировалась, плотно затворив дверь. Я при этом неодобрительно покачал головой. Зря, конечно, отец с ней так. Ох, и хватит он еще горя со своей избранницей. Видится мне, что эта мстительная милария ни единой нанесенной обиды не забыла. И только ждет случая поквитаться. Ну да не мне папку учить, сам как-нибудь разберется…