Марш обреченных
Шрифт:
Глава 12
В последующие дни мне пришлось залечь на дно как самому натуральному крабу. За ограду поместья я не высовывал носа. Но и Одиону признаться в произошедшем не сумел. Ведь, во-первых, я ничего не мог объяснить по сложившейся ситуации. Память Ризанта так и не уступила усиленному мозговому штурму. Во-вторых, вскрывшаяся связь с бандитами могла окончательно похоронить и без того шаткие отношения главы рода и его легкомысленного первенца. А мне лишаться такого удобного плацдарма для дальнейшего развития очень
Зато найти информацию о загадочном Дядюшке Лисе не составило большого труда. Для этого не пришлось даже выходить за ворота. Ведь о нем слышали практически все прислужники, которые любили хаживать по кабакам. Если собрать разрозненные сведения от них в одну кучу, то получалось, что за мной охотился весьма мутный тип, промышляющий всем, что только можно придумать. Официально он содержал лишь питейные и игорные дома, курильни и несколько борделей. А вот что творилось в тени этого вполне легального прикрытия, никто толком не ведал. А те, кто случайно узнал, уже ничего не расскажут.
В общем, мои ненавязчивые расспросы успокоение не принесли. Скорее, наоборот, заставили еще больше напрячься. В свое время мне одного Бати хватило, чтобы клещом вцепиться в предложение Ваэриса сбежать в другой мир. А Дядюшка Лис, судя по всему, еще более лютый бугор. И вот я фактически вернулся к тому, с чего начинал. Если не хуже. Ведь теперь мне неизвестно даже, что ему должен! Будь проклята эта избирательная амнезия…
От непрекращающихся нервных метаний по моей комнате уже болели ноги. Я утомил самого себя этим мельтешением, но сидеть на месте попросту не мог. На ходу почему-то лучше думалось. И спустя множество часов бесцельных топтаний, в мою голову постучалась одна мыслишка. Та самая, которая изначально была на поверхности.
Если отбросить всё лишнее, то мои текущие цели сводятся до двух простейших условий. Первое — укрыться от длинных рук Дядюшки Лиса и его прихлебателей. Второе — стать сильнее, дабы со мной даже связываться побоялись. Буду объективным, я далеко не такой умелый боец, чтобы противостоять клесденским головорезам. Значит, единственное мое спасение в освоении магии. А в каком месте можно вычеркнуть одновременно эти два пункта? Так в армии же! Куда меня с самого начала и пытался запихнуть Одион.
Еще несколько суток ушло на финальную обкатку плана. Через посыльных я навел справки о том, что необученные озарённые действительно получают начальное магическое образование при поступлении в ряды доблестных войск Южной Патриархии. Теорию им, конечно, никто углубленно не преподает, зато практики на их долю выпадает выше крыши. Заключается при этом средневековый аналог контракта, который спустя пару-тройку лет можно расторгнуть. Причем для аристократа перечень способов вернуться к мирной жизни гораздо шире, нежели для простолюдинов. Те если попадают на военную службу, то тянут лямку либо до самой смерти, либо до глубокой старости.
В общем, эти сведения помогли моим замыслам обрести конкретные очертания. И когда я окончательно решился, то
— О, Риз! Ты всё же соизволил нарушить свое уединение? А я как раз по поручению отца к тебе. Он хотел, чтобы ты к нему зашел.
— Спасибо, я немедленно к нему отправлюсь! — заверил я сестру, удивляясь удачному совпадению. А то заглянуть к экселенсу Одиону и не застать его занятым чем-то архиважным и неотложным сродни выигрыша в лотерею.
— Молодец, братец, взрослеешь на глазах! — одарила меня сомнительной похвалой девица и, подобрав пышные юбки своего платья, скрылась где-то в недрах дома.
Дойдя до кабинета главы, я вежливо постучал и дождался разрешения входить.
— Доброго дня, мой экселенс, Ризант нор Адамастро первый приветствует тебя, — изобразил я традиционный полупоклон.
— Брось разводить политесы, Риз, — по-свойски отмахнулся Одион. — Присаживайся, я хотел тебе кое-что сказать.
Благодарно кивнув, я занял предложенное место. Невольно вспомнилась наша первая беседа с папаней молодого аристократа. Тогда он вовсе не был таким добродушным.
— Я начну издалека, — степенно откинулся в широком кресле магистр. — Все эти дни я непрестанно размышлял над произошедшими с тобой изменениями, мой сын. Резкими и пугающими. Можешь сердиться и обижаться за мою прямоту, но я по-прежнему уверен, что так не бывает. Люди меняются крайне неохотно. Альвэ же не меняются и вовсе, хотя и умеют мастерски прикидываться. Твоя мать мне это доказала лучше, чем кто бы то ни было. Потому долгое время я пребывал в смятении. Не ведал, как реагировать на твое неожиданное преображение. И, кажется, только сейчас я пришел к определенному выводу…
Нор Адамастро выложил на столешницу туго набитый кошель, задорно звякнувший металлом. А затем устремил на меня оценивающей взор.
— Что это, отец? — подал я голос, когда пауза затянулась.
— Серебро, которое долгие годы воровал у меня и преумножал Рорий. Ты сам распутал эту ситуацию и вернул его. Ты выбил у презренных торгашей все до последнего гроша. Я даже затрудняюсь предположить, каких усилий тебе это стоило. Но что самое важное, ты честно принес все деньги. Поэтому мне бы хотелось тебя вознаградить. Они твои.
— Мой экселенс, я не хочу, чтобы ты думал, будто я старался ради…
— Помалкивай, Риз и забирай деньги, — строго перебил меня Одион. — Ты же знаешь, я ненавижу уговаривать. Моё слово в этих стенах закон. Так было и так будет до тех пор, покуда моё дыхание со мной.
Я ничего не ответил. Адамастро действительно очень авторитарный человек, и спорить с ним невыносимо сложно. А иногда и опасно. Отметины на теле Ризанта тому ярчайшее подтверждение.
— Мне отчасти понятны твои чувства, сын, — несколько смягчился магистр. — Ты имеешь полное право считать, будто я был с тобой излишне суров. Однако вот тебе ярчайшее доказательство тому, что причина крылась вовсе не во мне.