Марш Турецкого
Шрифт:
Мы с Костей расположились на балконе, откуда все было прекрасно видно, и представителей комиссии там было больше, чем случайных посетителей. Когда ввели подсудимых, внизу еще оставалось много свободных мест.
Оба наши героя, и Чекалин, и Тверитин, чувствовали себя не слишком уверенно, и были совершенно правы. Хотя пуленепробиваемые жилеты на них были надежно замаскированы, они вряд ли могли знать, что Бэби имел привычку стрелять в голову. Чекалин нервно мял руки, а Тверитин то и дело посматривал в зал, будто искал там кого-то.
Потом все встали,
Процесс шел, а Бэби не появлялся. Напряжение росло, и в какой-то момент мне захотелось, чтобы вся эта комедия поскорее кончилась. Я глянул на Меркулова, тот трогал кончик носа и сопел, что говорило о его сосредоточенности. Тут-то все и началось.
Сначала послышались чьи-то крики из зала, потом вдруг громыхнул взрыв, и поднялось облако густого черного дыма. Немедленно поднялась паника, крики, толкотня. Когда произошел второй взрыв, паника приобрела всеобщий характер, даже судьи повскакали с мест. Один из заседателей указывал рукой куда-то в зал, другой в нерешительности топтался у двери. Сам председательствующий судья о чем-то говорил по переговорному устройству. Мы, сидевшие на балконе, тоже вскочили, потому что поднявшийся дым скрыл от нас зал внизу. Кто-то начал кашлять, кто-то почему-то просил о помощи, а большинство просто не знали, что им делать, потому что были в растерянности. В дверь заглянул какой-то начальник и бросил команду:
– Быстро оцепить здание и никого не выпускать!
Мы с Меркуловым, предчувствуя нехорошее, кинулись вниз и, пройдя через несколько кордонов, вошли-таки в зал. Так и есть: пока шла паника, оба наших героя в пуленепробиваемых жилетах были убиты выстрелами в голову.
Рогозин немедленно подошел к нам.
– Какая-то накладка случилась, пробормотал он. Будьте уверены, мы задержали всех собравшихся, мы его поймаем… Камеры должны были зафиксировать его…
– Дерзайте, полковник, сказал Меркулов. Ибо иначе выходит, что вы провалили операцию.
– Не беспокойтесь, произнес Рогозин взволнованно, я готов ответить!
– Давайте разберемся, миролюбиво предложил я. Разве зал не осматривали перед запуском людей?
– Разумеется, осматривали.
– А людей обыскивали?
– Конечно. Он не мог пронести сюда оружие!
– Тогда выходит, сказал я, что или это фантастический трюк Бэби, или…
– Что или? нервно спросил Рогозин.
– Или этих парней ликвидировали ваши люди, закончил я.
– Вы думаете, что говорите? возмущенно повысил голос Рогозин.
– Он говорит серьезные вещи, вмешался Меркулов резко. Проверьте ваших людей, полковник. Это убийство было выгодно не только Бэби.
Рогозин раздраженно пожал плечами.
– Разумеется, проверим. Можете сами взять на себя эту проверку, если вам так хочется.
– Нет уж, нет уж, возразил я. Со своими людьми разбирайтесь сами.
Мы
– Константин Дмитриевич, сказала она. Там в числе задержанных оказалась Нина Ратникова. Вы не могли бы ей помочь?
– Нина Ратникова? Меркулов с недоумением посмотрел на меня.
– Жена убитого в Краснодаре капитана, объяснил я. Она долгое время была за границей и вернулась пару недель назад. Мы беседовали с ней, я тебе уже докладывал.
Мы заглянули в зал, где собрали задержанных людей, и Лара вызвала оттуда Нину. Та, как и все, была растеряна и испугана, хотя и выглядела по-прежнему шикарно.
– Здравствуйте, Александр Борисович, пролепетала она. Это такой кошмар!…
– Вас уже обыскивали? спросил я.
– Да, сказала она, на входе. У меня были ключи от машины и зажигалка…
– Предъявите сумочку офицеру, сказал я, указав на молодого лейтенанта, который наблюдал за нами. Посмотрите, лейтенант, мы из федеральной прокуратуры.
Тот кивнул, взял сумочку и вывернул ее на стол. Лениво поковырялся в дамских вещах, пожал плечами и сказал:
– Все, можете забирать.
– Она пойдет с нами, заявил я.
Тот не отреагировал, и все вместе мы поскорее покинули место только что совершенного преступления.
Нина действительно была сильно возбуждена, и когда увидела, как дрожит ее рука, которую она протянула, чтобы включить зажигание в машине, то даже испугалась. Она никогда так не волновалась после совершения акции, и дело здесь скорее всего было в том, что ей не приходилось стрелять в присутствии такого количества людей. Надо было прийти в себя, и она закурила сигарету.
Пистолет с глушителем был упрятан в женской сумочке, ствол чуть выглядывал наружу, а через боковой карман она легко могла им воспользоваться. Рано утром, выехав за город, она отстреляла две обоймы, привыкая к необычному использованию оружия.
Кто- то постучал в окно ее машины, и она вскинула голову. Это был Бук, и она открыла ему дверцу. Тот тяжело уселся на переднее сиденье, рядом с нею, и сказал:
– Ну и погодка нынче, прямо Африка… Ты что-то плохо выглядишь, девочка.
– Да, выдавила из себя Нина.
– Твой приятель в этом смысле куда хладнокровнее, заметил Бук. Ловко вы все это провернули, а?
Она вздохнула и ничего не ответила.
– Ты его ждешь? спросил Бук.
Нина покачала головой.
– Руки дрожат, проговорила она. Не могу управлять машиной.
Бук усмехнулся.
– Не знаю, что я чувствовал бы на твоем месте. Давай я сяду за руль. Нечего нам здесь торчать, я думаю.
Он вышел из машины, а Нина просто переползла на соседнее сиденье. Бук сел за руль, тронул машину с места, и они проехали по улице.
– Вас выручает наглость, говорил Бук по дороге. Я сам прикидывал, как бы я смог организовать это дело, но ничего не придумал. Я бы не стал рисковать. Ты видела, сколько было в зале охранников?
– Конечно, кивнула Нина. Они очень хотели его поймать.