Марсианин (др.перевод)
Шрифт:
— Хорошо, — откликнулся Бек. — Зачем?
— Мы в буквальном смысле собираемся взорвать один из люков, — пояснила Льюис. — Будет лучше, если это будет внутренний люк. Предпочитаю, чтобы внешний люк остался невредимым — корабль сохранит гладкую обтекаемую форму.
— Разумно, — ответил Бек, вплывая внутрь корабля.
— Но есть одна проблема, — продолжила Льюис. — Нужно, чтобы внешний люк был полностью распахнут и зафиксирован механическим ограничителем. В этом случае его не повредит декомпрессией.
— Вам нужно, чтобы кто-то зашёл в шлюзовой отсек и зафиксировал
— В точку! — сказала Льюис. — Мне нужно, чтобы ты вошёл в шлюз, провёл декомпрессию и зафиксировал люк в открытом положении. После этого ты должен будешь перелезть к шлюзу N 2 по корпусу «Гермеса».
— Всё ясно, командор, — сказал Бек. — Вдоль всего корпуса идут поручни. Буду передвигаться вместе с тросом, как альпинист.
— Вперёд! — сказала Льюис. — И, — Вогель! — поторопись. Тебе нужно сделать бомбу, установить её, вернуться к шлюзу N 2, надеть скафандр, провести декомпрессию и открыть внешний люк, чтобы Бек мог войти.
— Сейчас он снимает скафандр, и не может ответить, — ответил за него Бек. — Но он всё слышал.
— Уотни, как ты там? — раздался в ухе голос Льюис.
— Пока неплохо, командор, — откликнулся Уотни. — Ты говорила о плане?
— Подтверждаю, — сказала она. — Мы собираемся выпустить воздух, чтобы получить импульс.
— Как?
— Мы взрывом проделаем дыру в шлюзе N 1.
— Что!? — воскликнул Уотни. — Каким образом!?
— Вогель делает бомбу.
— Я знал, что этот парень — безумный учёный! — сказал Уотни. — Думаю, нам лучше вернуться к моей идее Железного Человека.
— Она слишком рискованна, и ты это знаешь, — ответила Льюис.
— Дело в том, — признался Уотни, — что я эгоист. Хочу, чтобы по возвращении памятники ставили мне, и мне одному. Не хочу с вами делиться. Ребята, я не могу позволить вам вынести шлюз!
— Ох, — произнесла Льюис. — Ладно! Если не можешь нам позволить, тогда… постой-ка!.. Погоди минутку. Я смотрю на свою нашивку, и похоже, что командор — я. Сиди смирно и не дёргайся, Уотни! Мы придём за тобой.
— Вот шельма!
Будучи химиком, Вогель знал, как делать бомбы. На самом деле, приличная часть обучения была посвящена тому, чтобы не сотворить её по ошибке.
Пожары в космосе фатальны, поэтому на корабле туго с воспламеняющимися предметами. Но вот еда — она по своей природе содержит горючие углеводы. Не имея возможности сесть и вдумчиво всё рассчитать, Вогель провёл оценочные прикидки.
Калорийность сахара — примерно 4000 ккал/кг, 1 кал = 4,184 Дж. В условиях невесомости сахар плавает в воздухе, и его крупинки летают сами по себе. Таким образом, общая площадь поверхности увеличивается. В атмосфере чистого кислорода на каждый килограмм сахара высвобождается 16,7 МДж энергии, что соответствует взрывной мощности восьми динамитных шашек. Такова природа горения в чистом кислороде.
Вогель тщательно отмерил сахар. Он перенёс его в самый прочный стеклянный сосуд, который смог найти — в толстостенную банку. Для бомбы прочность контейнера важна не меньше, чем количество взрывчатки. Слабый контейнер лопнет сразу же, почти без ударной волны — при этом можно получить разве что впечатляющий фейерверк. Прочный же контейнер, напротив, будет сдерживать давление, пока оно не достигнет воистину разрушительного потенциала.
Вогель по-быстрому проткнул в резиновой крышке отверстие, пропустил через него проводок.
— Sehr gefaehrlich, [5] — пробормотал он, под давлением заливая в контейнер жидкий кислород из судовых запасов и плотно всаживая в горлышко пробку.
Всего за несколько минут он смастерил рудиментарную самодельную бомбу.
— Sehr, sehr gefaehrlich.
Взяв с собой банку, он плавно вылетел из лаборатории и направился к носу «Гермеса».
5
Sehr gefaehrlich (нем.) — очень опасно. — прим. пер.
Йоханссен занималась щитком для освещения, когда мимо неё в направлении шлюза проплыл Бек. Она схватила его за рукав:
— Будь осторожен, пробираясь по корпусу!
Он повернулся к ней лицом:
— Будь осторожна, детонируя бомбу.
Она поцеловала его в стеклянную панель шлема и смущённо отвернулась:
— Это было глупо. Никому не говори, что я так поступила.
— Никому не говори, что мне это понравилось, — улыбнувшись, эхом откликнулся Бек.
Он вошёл в шлюз и загерметизировал внутренний люк. Проведя декомпрессию, он открыл внешний люк и зафиксировал его в таком положении. Схватившись за поручень на корпусе, он подтянулся и пополз по корпусу.
Йоханссен провожала его взглядом, пока он не скрылся из вида, после чего вернулась к щитку. Его она деактивировала раньше, со своего компьютера. Вытянув длинный кабель и оголив его кончики, она принялась вертеть в руках моток изоленты.
Вогель появился уже через минуту. Он осторожно влетел в помещение, придерживая бомбу обеими руками.
— В качестве взрывателя я использую один проводок, — пояснил он. — Решил, это будет лучше, чем искра между двумя: на них мог накопиться статический заряд. Не хотел, чтобы она рванула, когда мы рядом.
— Как мы её взорвём? — спросила Йоханссен.
— Провод должен нагреться до высокой температуры. Если его закоротить, сработает.
— Придётся снять предохранитель, — заметила Йоханссен. — В остальном — выполнимо.
Она прикрепила оголённые концы кабеля к проводку для бомбы и принялась обматывать соединение изолентой.
— Прошу прощения, — сказал Вогель, — мне пора возвращаться в шлюз N 2, чтобы впустить доктора Бека.
— Угу, — ответила Йоханссен.
Мартинес залетел на мостик.