Марсианская роза
Шрифт:
Отбросив прежние условности, Брызгин вызвал Службу спасения.
Спасатель, выслушав Брызгина, неодобрительно покрутил головой, но читать нравоучения не стал – понимал, что в этой ситуации время, как никогда, дорого.
Через пятнадцать минут над атоллом завис купол станции, еще через пять спасатели поили Брызгина горячим чаем.
Тому Джефферсу Служба спасения уже ничем не могла помочь. Повреждения внутренних органов оказались столь велики, что даже всемогущие ассамбляторы не могли спасти человека.
Джефферса еще
Там он и умер – прямо на операционном столе.
Смерть человека на Земле в результате катастрофы была редким явлением, не удивительно, что она стала предметом рассмотрения в Службе спасения. Представители ее к Брызгину отнеслись с вниманием, понимали, что пережил человек совсем недавно.
Сам Брызгин в смерти Тома Джефферса винил только себя.
Еще столь недавно так привлекательные пейзажи Земли поблекли в глазах Андрея. Тоска была столь велика, что Брызгин не задержался бы на Земле ни на один час, если бы его поспешный отъезд не походил на бегство.
Он не отвечал на звонки.
Видеть кого-либо в эти тяжелые дни Андрею абсолютно не хотелось. Поэтому появившееся на экране лицо Армстронга он разглядывал с откровенной неприязнью, хотя старик меньше всего был виноват в случившемся. Но он жил, а Тома Джефферса в живых не было.
– Надо встретиться, – сухо сказал Нейл Армстронг. – Кажется, я нашел решение нашей проблемы.
Некоторое время Брызгин с возмущением разглядывал старика, пытаясь найти в его лице черточки самодовольства, но морщинистое лицо оставалось спокойным и невозмутимым.
– Сегодня я не могу, – пересилил себя Андрей. – У меня горе, Армстронг! У меня погиб друг.
Старик пожал плечами.
– Даже смерть близких не отменяет работы, – сказал он. – Тем более что в нашем случае следует поторопиться. Неделю назад взорвалась М-3241, и я, кажется, знаю, какая звезда будет следующей.
«Сухари, – с раздражением подумал Брызгин. – Даже не посочувствовал, не спросил, что произошло. И все их поколение такое, за работой они ничего не видели. Только работали, работали, работали, и плевать им было на то, что творилось рядом».
Раздражение его было несправедливым.
Нейлу Армстронгу надо было отдать должное – за короткое время он смог нащупать что-то очень важное, если с такой уверенностью заявил, что решил проблему. Но быть великодушным Брызгин не мог, он слишком презирал себя сейчас, а потому не мог быть справедливым и понимать других.
Кр-хи принял от Дымова подарки и тут же принялся украшать паутину.
Надо сказать, что разноцветные стеклянные шарики в мохнатой багровой паутине смотрелись фантастически красиво. Оказалось, что мощные лапы Кр-хи могли быть и бережными. Стеклянные шарики, покачиваясь в родовой паутине аборигена, издавали мелодичный певучий звон.
Сев рядом с астронавтом, Кр-хи с удовольствием оглядел паутину всеми двенадцатью глазами
– У Кр-хи лучшее гнездо, – хвастливо сказал пауканин. – Кр-хи умен. У Кр-хи умный друг.
– С чего ты взял, что умен? – подначил Алексей.
– Кр-хи знает с кем дружить. Друг знает, какие нужны подарки, – объяснил пауканин. – Кр-хи знает, как украшать гнездо. Погребальная паутина должна быть праздничной.
– Кр-хи хочет сказать – родовая паутина? – уточнил Дымов.
И получил неожиданный ответ.
– Рода нет. Теперь каждый пауканин готовится к смерти. Все паутины на Яркане погребальные. Родовых уже нет. Никто не сможет продолжить жизнь на Яркане. – Кр-хи подумал и злорадно добавил: – Даже мокрые не смогут быть беззаботными. Трудно жить в горячей воде.
– С чего ты взял, что вода станет горячей? – спросил капитан.
– У колдунов нет глаз? – удивленно шевельнул жвалами Кр-хи. – Пусть друг посмотрит в небо. Внуки Звездного паука уже завязали свои узелки. Скоро они начнут оплетать своей паутиной солнце.
– У меня только два глаза, – примирительно сказал капитан. – У Кр-хи их двенадцать. Расскажи мне о внуках Звездного паука.
– Сначала искупаемся в лагуне, – сказал пауканин. – Внукам Звездного паука предстоит долгая работа, а Кр-хи хочет есть.
– Я принес тебе много еды, – возразил Дымов.
Пауканин выдвинул два верхних глаза на длинных стебельках. Капитан Дымов знал, что таким образом паукане выражают свое удивление. О человеке в такой ситуации можно было сказать, что у него глаза на лоб полезли. У паукан они лезли в буквальном смысле слова, но не на лоб, а на верхнюю часть головогруди.
– Ты приносишь много вкусной еды, – сказал пауканин. – Кр-хи доволен и радуется. Но сегодня ему хочется живой рыбы, пусть даже малька. Пойдем, поплаваем и попробуем поймать настоящую еду.
Даже в воде пауканин чувствовал себя словно на паутине. Движения его были резкими и стремительными. Воздушный мешок у брюшка надулся и стал прозрачной полоской. Лапы обрели жесткость и слаженно двигались подобно веслам. Стремительными нырками Кр-хи исследовал дно бухты, где между рифов и камней у него были сплетены хитроумные ловушки, но все его ловушки оказались пустыми.
– Ненавижу мокрых, – сказал Кр-хи. – Почему они не пускают рыбу в лагуны? Потому что они ненавидят нас. Но голодный пауканин ненавидит их больше. Если у них есть ум, для чего они не дают пауканам быть сытыми? Но если они заставляют паукан голодать, значит, ума у них нет. Колдуны ошибаются, ихтиоры не могут быть умными. Они даже не видят звезд!
Вытянув лапы, он распластался на песке.
В густой черной шерсти блестели капельки воды.
– Хочу сока малька, – сказал Кр-хи.
– Я поймаю тебе малька, – пообещал Дымов, подставляя тело солнцу. – Я даже поймаю тебе большую сочную рыбу, если ты расскажешь мне о внуках Звездного паука.