Мартышка для чемпиона
Шрифт:
Подложив одну ладошку себе под щеку, второй Марта обнимает декоративную подушку в виде кактуса, которую она же сюда и притаранила. Свернувшись калачиком, такая маленькая и хрупкая, теряется среди огромных диванных подушек. Вот в таком положении — настоящий ангел во плоти. Ни шипов тебе, ни зубов, ни колючек.
Спускаюсь взглядом к шее. Осторожно откидываю волосы с ее плеча. Едва касаясь, прохожусь кончиками пальцев по местечку за ушком, где красуется мой засос. Радость какая-то животная внутри просыпается. Заклеймил.
Ну
Совсем моя!
Прохожусь глазами по острым ключицам и тону в ложбинке между грудей, выглядывающей в V-образном вырезе футболки. Еще бы чуть откровеннее, и было бы видно маленькую родинку рядом с ареолой. Которую я до дури обожаю целовать. А еще на заднице у нее классная родинка. Если приглядеться — на сердечко похожа. Жаль этой «богатой на выдумки» части ее тела мне не видно.
Эх, вот за какие грехи ты мне такая «эксклюзивная» досталась, а? Не договориться, не переупрямить. Всю жизнь теперь только «прогибаться» под тебя.
С сексом опять обломала.
Попадос, конечно, конкретный…
Окей, мужик, давай мыслить позитивно? Пусть она и пьяненькая, но зато под боком. Это уже немало греет душу.
Хотя, нет, пока не под боком. Надо переложить ее на кровать. Каким бы удобным диван не казался, к утру спине приходит пиздец. Знаю. Проверено. Отключался на нем пару раз. Ощущения при пробуждении — фантастические.
Поднимаюсь и скидываю пальто. Закатываю рукава пуловера и, долго не приноравливаясь, подхватываю Царицу на руки. Легкая, как пушинка.
Она что-то миленько сонно бубнит. Разбираю только: «на место» и «хоккеюга».
Собственник во мне радостно отбивает чечетку. Да ты ж моя прелесть хвостатая! Даже во сне я ей покоя не даю. Что это, если не чувства? Как минимум, глубочайшей привязанности. А там и до любви недалеко. Главное, вектор направления этому чувству правильный задать. И пинка. Для разгона.
Утаскиваю Царицу в спальню, осторожно укладывая на кровать. Врубаю ночник на прикроватной тумбе. По спальне разливается легкий желтоватый свет. Торможу, упираясь одним коленом в матрас. Переодеть, наверное, ее надо? Не будет же она спать в джинсах и футболке?
Во-первых, это неудобно.
Во-вторых, это слишком много одежды на ее теле, которое я планирую всю ночь тискать. Не в смысле приставать к пьяной женщине в отключке. Я же не извращуга какой. А в смысле: обнимать там, целовать, щупать, гладить…
Но, разумеется, главным аргументом тут является ее комфорт!
Короче, с совестью своей я договариваться умею. Главное, в процессе Царицу не разбудить. А то получу потом «удушающий» и по совести своей и по другим частям тела. Вряд ли ее в гневе остановит особая предрасположенность к некоторым из них.
От футболки Обезьянку избавляю быстро. Она даже не сопротивляется. А вот с джинсами приходится повозиться, потому что девчонка начинает активно брыкаться, отбиваясь от моих рук. Бурчит сквозь дрему:
— Я не хочу-у-у…
— А я вот очень, но ты явно не в состоянии.
— Так спать хочется…
— Так кто ж тебе не дает? Сейчас я тебя раздену, и спи, сколько влезет.
В ответ слышу «хнык» и «устрашающее»:
— У меня парень есть!
Опа, козыри в ход пошли? Миленько. И кто это у нас «парень», интересно?
Улыбаюсь. Хочется навалить кучу вопросов, пока у этой пьяной дамы развязан язык, но я сдерживаюсь. Не по-мужски это как-то. Захмелевшую фею мучить. Она же, считай, как под сывороткой правды. Мать родную за гроши продаст. Бросаю только:
— Есть, конечно. Как иначе? Такая красивая Обезьянка не может быть без парня. И что, сильно тебя любит?
— Сильно! — надув губы, не открывая глаз, выстреливает. — Убери! — хлопает своими ладошками по моим. — Не трогай…
— М-м, — мычу, отодвигая за запястья руки Обезьянки от пуговицы на поясе джинсов. — Ну, а ты его любишь?
— А я… м-м…
Замираю. Момент истины?
Но ответом мне служит только многозначительное:
— М-м-м… я спать хочу…
Ясно все с тобой. И тут обломала. Козень!
Расстегиваю молнию. Хватаю штаны за петли.
Она снова лезет туда своими тонкими пальчиками, побубнивая:
— Да не надо же…
— Надо же! — рычу я.
— Он тебя побьет.
— Обязательно.
— Он большой и сильный хоккеист!
Ох, как гордо прозвучало-то! Если бы не знал, что я в ее окружении единственный хоккеист, то точно решил бы, что не про меня речь идет. Что другого себе «большого и сильного» влюбленного осла нашла.
— И клюшкой, наверное, классно владеет, да?
— Лучше всех!
— М, и кубики у него на прессе, наверное, есть?
— Мхм…
— А на лицо как? Красивый?
— Самый!
— Значит все-таки нравится тебе?
— Очень!
— А какого хера ты тогда ему мозг ебешь, женщина?!
Ох, дерьмо! Не сдержался. Даже завис, сидя на коленях у ног Обезьянки, ожидая, что вот сейчас она точно проснется окончательно и эта бомба замедленного действия подорвет тут все к хуям. Но…
— Потому что он говнюк, — сопит обиженно.
Я посмеиваюсь. Да, это, конечно, аргумент железобетонный.
— А еще он — боженька женских оргазмов, — пьяненько хихикает моя прелесть.
— Чего? — офигев, переспрашиваю, уже с боем приспустив джинсы этой козы до середины бедер.
— И член у него классный… больше среднего… я гуглила…
Блять!
Все, меня накрывает дикий ржач.
Гуглила она…
Хотел бы я посмотреть на эти запросы в поисковой строке.
Господи, дай мне сил и мудрости все сказанное этой женщиной ночью не использовать утром против нее же самой. Тут столько поводов ее постебать, что до самой старости хватит.