Маша и её медведи
Шрифт:
В самый разгар беседы, когда братец уже собирался меня линчевать после всех подробностей, вошла шаманка. Старуха оглядела нашу компанию, поцокала языком, а при взгляде на Машу поджала губы и нахмурилась. Неужто не ожидала, что всё этим закончится? Да я, скорее, поверю, что в нашем озере завелись золотые рыбки, исполняющие желания!
– Выметайтесь, а потом поболтаем, - приказала она, и, никто из нас двоих, естественно, не шелохнулся.
– Мне её осмотреть нужно, а вам троим решить, как дальше жить, олухи. Проваливайте!
Переглянувшись, мы нехотя
– Она тебе хоть что-то объяснила?
– Сказала, что лесу нужна сильная ведьма, - глухо пробормотал он, глядя перед собой.
– Машу она во сне увидела, духи предупредили о грядущей опасности, подсказав, как удержать здесь девушку. Вы знали, что хозяйкой Источник может признать лишь невинную ведьмочку, у которой чистые помыслы?
– вскинул на нас взгляд Натан.
– Вот и я не знал, а старуха мне во всём созналась.
– Что ты имеешь в виду?
– настороженно поинтересовался Мир.
– Что имею, то и введу, блин, - мрачно пошутил брат и, услышав рык, вздохнул.
– А то, что Маше назад дороги уже нет! Зелье было особым, а тот факт, что её девственность мы забрали на земле Источника, автоматически привязал девчонку к лесу, и в наших же интересах сделать так, чтобы история с… мамой не повторилась.
После таких новостей комната погрузилась в неестественную тишину. Мы все с болью думали о судьбе собственных родителей, и если наш мудак-папаша довёл маму до договора с духами Нави и побега, мы просто обязаны не совершить его ошибок с этой малышкой. Даже если уже наломали дров… Но я сдаваться не собирался!
– А насчёт опасности бабка Стефания опять загадочно промолчала?
– вернулся я к насущному, параллельно уже придумывая извинятельный план.
– Больше ей духи ничего не нашептали?
Нат лишь покачал головой, а потом вскочил на ноги, сверкая глазами.
– Как будто у нас итак жизнь полна беззаботного веселья! Можно подумать, мы каждый день только и делаем, что бегаем по лесу, нюхая цветочки, и валяемся в траве…
И тут я понял, что молчать о том, что не давало мне покоя вот уже пару дней, я уже не могу.
– Наверное, вам стоит знать о найденных мною трупах животных, - огорошил я парней, на секунду переставших сверлить друг друга убийственными взглядами – теперь они оба в единодушном порыве хотели убить меня за то, что скрывал.
– Кто-то убивает зверей, и я теряюсь в догадках, какая паскуда и зачем это делает у нас под носом.
– Что оборотни?
– напрягся Мир и, заметив выражение моего лица, недоверчиво нахмурился.
– Думаешь, кто-то из своих же замешан?
– Я бы не удивился, - сказал Нат, вновь поникнув.
– И наших сил будет недостаточно…
И вот мы снова вернулись к вопросу о Маше, реакция которой наверняка будет не просто бурной – она явно впадёт в шок от известия о том, что теперь точно никуда отсюда не сбежит,
– Если она вас не простит, то я больше не буду считать вас братьями!
– заявил Мир, тяжело шагая в сторону выхода.
– А сейчас, прошу на выход, господа.
Ничего не оставалось, как последовать за младшим, жаждущим справедливости, и осуждающий взгляд домового, притихшего в углу, провожающий нас, я ещё долго не смогу забыть.
Но я всё исправлю.
Маша
В себя приходила тяжело, муторно.
На голове обнаружила прохладный мокрый компресс, тело казалось невесомым и одновременно ощущалось, будто в нём центнер веса, как минимум, а вот на коже чувствовала прикосновения. Мягкие, нежные, осторожные – как лучи рассветного солнца, пробравшиеся в комнату. Именно из-за них, ласково пощекотавших веки, я и открыла глаза, тут же встречаясь взглядами с Мирославом, вернее, сначала с его хмурыми, пушистыми бровями, а уже после окунулась в знакомый янтарь.
– Утро, - прохрипела я, не узнавая голос.
– Что со мной случилось?
Парень отвёл глаза на секунду, и я начала подозревать неладное, да только голова гудела разбуженным ульем. Как-то запоздало пришло понимание, что я в пижаме, но как переодевалась, в памяти не отложилось вовсе.
– А что ты помнишь, Маш?
– будто ступая по минному полю, спросил оборотень, нервируя меня всё сильнее.
Я прикрыла глаза, не в силах долго держать зрительный контакт, и попыталась вернуться во вчерашний вечер, а чем больше я напрягала мозг, тем больше приходило образов, о которых бы я помнить не хотела. Всё было путано, вертелось калейдоскопом бесстыдных картинок и красочных эмоций, и я поняла, что если не возьму себя в руки, сорвусь в истерику.
– Помню, как в детстве красила деду ногти на ногах, пока он спал, - начала я издалека, явно шокируя медвежонка.
– Помню, как воровала пирожки с кухни, подкармливая уличных собак… Помню, как два оборотня воспользовались мной вчера, чтобы выпытать правду!
«Дорогой дневник, кажется, моя девственность принадлежит медведю, и как к этому относиться, я не знаю…»
– Маш, я за тебя отомстил, - уведомил парень, и только сейчас я заметила на его шее розовеющие следы от когтей.
– Ты их ещё просто не видела, - изобразил улыбку он, а у меня даже слёз не было, когда полностью накрыло осознанием.
Попробовала подняться, и Мир удержал за плечи, помогая принять сидячее положение. Странно, что никакой боли или дискомфорта не было, но стоило мне пошевелиться, возникло чувство, будто чёртов оборотень всё ещё внутри. Вонзается в меня с неотвратимостью, пока ручища второго удерживают, и никуда мне от них не деться.
– Скажи, что всё это неправда, - попросила я тихо, чувствуя, как опять накатывает старая подруга – паника.
– Скажи, что я не попала в очередную ловушку, откуда не смогу выйти, Мир…