Маша и её медведи
Шрифт:
Судя по молчанию и тому, как заиграли желваки на скулах, я знала ещё не обо всём, но первостепенной задачей всё же было покинуть дом медведей. Вот тебе и сказочка, Машенька…
– Маш, тебе лежать надо.
– Парень стиснул мои плечи, словно я и правда сейчас уйду.
А я не могла лежать. Я хотела спрятаться, как в детстве, исчезнуть, и избушка в тёмной чаще казалась мне сейчас самым безопасным местом на свете, так что кое-как выпуталась из надёжных объятий, взглянув прямо на оборотня.
– Пожалуйста, отведи меня к Источнику. Если не хочешь, сама доковыляю, но здесь не останусь, только переодеться помоги.
На его лице отразилась
– Хорошо, но при одном условии, - решил Мир, и я внимательно на него уставилась.
– Разреши поцеловать тебя.
Я смотрю на медведя, он смотрит на меня. Искра, буря, безумие… Офигей полнейший, и, видимо, только благодаря этому чувству я смогла встать без посторонней помощи.
– А ты, значит, вежливый, да?
– хмыкнула я, мрачно глядя на Мирослава, но и он смотрел без всякого веселья.
– Хотя бы разрешения попросил…
Наверное, мне стоило отключить ту циничную часть меня, которая уже привыкла не ожидать от мужчин ничего хорошего, однако неожиданно мне показалось, что Мирослава я понимаю. Возможно, его тянуло ко мне, и своим внутренним чутьём я это знала, а его братья взяли и, по сути, опередили его, да ещё и как – разумеется, он хотел сравнять счёт. Впрочем, лично мне оборотень ничего плохого не сделал, так что его-то я точно не могла ненавидеть, даже если он желал получить моё внимание наравне с этими двумя. Странно, конечно, но почему-то даже не обидно.
– Я никогда не буду принуждать тебя к чему-либо, - оказываясь вдруг вплотную ко мне, сказал парень, как-то по-особому бережно коснувшись щеки костяшкой пальца.
– И другим не позволю, Маш.
– Его дыхание прошлось по подбородку пустынным ветром.
– Только знай, что хоть они тебя обидели, им сейчас от этого не менее хреново, - слегка коснувшись нижней губы, сказал Мир почти шёпотом.
– Но поверь, - взгляд глаза в глаза, и я почему-то не могу отодвинуться, заворожённая магией момента, - что бы ты ни пережила в прошлом, это закончилось, и ничего плохого больше не случится. Веришь?
Сложно не поверить, когда на тебя так смотрят, буквально гипнотизируя, и что-то внутри реагирует, тянется к оборотню, словно я сама здесь уже ничего не решаю, а даже если бы рискнула воспротивиться, бежать было поздно. Добегалась.
– Думаешь, стоит верить?
– зачем-то позволяя Мирославу неспешно исследовать свою шею невесомыми поцелуями, усомнилась я.
– Ещё как, - уверенно ответили мне, нападая на мои губы и сметая все сомнения.
Самым краешком сознания я отстранённо отметила, что кое-кто вчера даже не удосужился меня хотя бы поцеловать, и маленькая недолюбленная девочка внутри меня возмутилась именно этим несправедливым фактом, а вовсе не тем, чем стоило. Взрослая же Маша поражалась своим эмоциям, наслаждаясь излечивающими ласками парня, который, возможно, вообще целовался впервые, но делал это так умело, что я забывала себя. Разве так бывает? Разве можно себя так чувствовать, хотя вы знакомы всего пару дней?
– Опа, - раздалось вдруг от двери, и мы оторвались друг от друга.
– Быстро же ты, братишка.
Натан стоял в проходе с подносом, наполненным едой, сам при этом выглядя так, будто его пожевали и выплюнули. Множественные синяки и глубокие царапины виднелись на открытых участках кожи, заставляя гадать, почему они не заживают.
– Кто-то же должен извиниться, - задвинув меня к себе за
– Мне надо переодеться, - ни к кому не обращаясь, сказала я, отходя к шкафу, но слабость не позволила сделать и шага. Ноги подкосились, и оба медведя тут же оказались рядом, расталкивая друг друга, так что на руки меня подхватил именно Нат, осторожно опуская на кровать.
– Тебе не стоит сегодня напрягаться, - сказал он, вроде бы даже с беспокойством, пока Мир пытался не кинуться на брата.
– Не трогай меня больше, - попросила я, хотя предательское тело было вовсе не против, помня все прикосновения. Против была душа, где всё переворачивалось от одного его присутствия, и видеть этого медведя сейчас хотелось меньше всего.
Он всматривался в мои глаза ещё какое-то время, прежде чем уйти, громко хлопнув дверью. А я всё же не удержалась от слёз.
11.
Маша
Я всё же уговорила Мира отнести меня к Источнику, и хоть парень упрямился, я напомнила, что плату свою он от меня получил, так что слово сдержать обязан, и, задумавшись, мишка сурово согласился.
Дом, кажется, опустел к моменту, когда мы спустились, но это было к лучшему – видеть этих двоих мне хотелось меньше всего, однако их отсутствие почему-то насторожило. Затишья перед бурями я всегда чувствовала, так или иначе, и мне совершенно не нравились эмоции, что меня обуревали при мыслях о медведях. Они ведь наверняка что-то задумали, сомнений не возникало…
Как бы то ни было, Тимофей Иваныч собрал нам еды, стараясь не встречаться со мной взглядами, словно случившееся – исключительно его вина, вот только я так вовсе не считала.
– Прекратите терзаться, - попросила я, глядя, как старичок споро складывает пирожки в корзину к остальной снеди, пока Мирослав отлучился.
– Да как же прекратить-то, девонька?
– вздохнул он.
– Я ж, дурак старый, уже обрадовался, что парни мои наконец-то перестали видеть в любой девушке угрозу, поверил, а они… Эх, Маш, - наконец-то поднял свой взгляд домовой, - их же только дурили всё время, а одна вообще оказалась ведьмой, что отправили сюда другие. Ради Источника они на многое готовы пойти, вот и эта прикидывалась добренькой, а сама ждала нужного момента, но духи тоже не лыком шиты! Пока та лисицей вилась у ног Радомира, пудря ему мозги, они Нату нашептали о её гнилом нутре, да он и сам всё понял быстро.
Интересно, конечно, получается, и я даже могла в чём-то понять хмуро-оборотня, но оправдывать его не собиралась.
– Тимофей Иваныч, а почему это место так важно для этих ведьм?
– Видишь ли, наш лес – не просто граница с миром людей. Именно здесь начинается мир иных – ты скоро познакомишься со всеми представителями Багряной рощи, - пояснил он.
– Если Источником завладеет кто-то тёмный, он будет использовать наши блага во вред, а здесь есть, чем поживиться, Машенька. Одна живая вода чего стоит, да породы драгоценные, а уж земли такие плодородные, что воткни любой росток – не заметишь, как всё зазеленеет… Сама убедишься.