Маша и Медведь 3
Шрифт:
— Полностью согласен! — немедленно воскликнул профессор Попов. — Я пойду впереди и прослежу за порядком!
— Барышни — вперёд! — велел Баграр. — Ступайте за отцом Филаретом, и чтоб я вас видел!
Ну вот. А я так надеялась, что на узкой тропинке, где больше двух в ширину не разойтись, Дима наконец оставит позади своих караульщиков и, может быть, будет поддерживать меня под ручку также трепетно, как Леонид Марусю. Фигушки. Более того, Леонида тоже переместили поближе к остальным офицерам, а нас троих Баграр всю дорогу беспрерывно инструктировал:
Подозреваю, сильно он за ветер в девчачьих головах переживал.
Перед самой пещерой на площадке произошла небольшая дискуссия: кому какое место занять. Если бы мы построились как в прошлый раз, кому-то пришлось бы всё время бегать с тетрадкой и перерисовывать надписи, чтобы Баграр мог их переводить.
— Нет-нет! — решительно затряс рваным рукавом профессор Попов. — Господин Баграр, ваше место — за главным пультом, иначе всё это растянется до бесконечности. А если какая-то ошибка в срисовке?! Катастрофа!
— Верно, — согласился отец Филарет. — И ложная скромность здесь неуместна.
— Хорошо. В таком случае, давайте начнём с новых кандидатов. По крайней мере, будет ясно, есть ли у нас в этот раз шанс. Батюшка, прошу вас, положите руку вот на эти значки…
Как все мы с тайным страхом ожидали, Бриарей заявил, что специализация отца Филарета для управления ходячими островами неподходяща.
— Ну, что же, — Баграр махнул рукой в сторону входной площадки: — Проходи, Дмитрий Александрович. Лишних движений не делай. Волю его подавлять не пробуй, как он на это среагирует, мы предположить не можем. Удивлёнными глазами на меня не смотри, я всё ж таки маг с опытом. Руку к табличке прикладывай…
14. СВЯЗИ И ОТНОШЕНИЯ
ПОПЫТКА УСТАНОВЛЕНИЯ СВЯЗИ НОМЕР ДВА
Непонятно ещё, кто из нас четверых больше обалдел от этого негромкого спича — мы, трое девчонок, иди Дмитрий Александрович. Он, впрочем, лицо научен держать хорошо. Слегка улыбнулся, руку приложил.
— Ну, что там? — нетерпеливо крикнул от порога профессор Попов, который последних Баграровых слов вовсе не слышал.
— Секунду… Принял! Вводим имя.
На площадке возликовали.
— Погодите, погодите, господа! — замахал руками Попов. — Без криков! Как Бриарей отнесётся к нашему возбуждению? Прошу, максимально спокойно…
Я подумала, что кто бы говорил, и в свою очередь приложила руку к табличке. Дальше всё было как в прошлый раз — всё засветилось и бздынькнуло, из пола выдвинулось столообразное основание пульта, а из него — шкатулка.
— Удивительно, — пробормотал Баграр.
— Что? — сразу откликнулся Попов.
— В этот раз он не просит никого за меня поручиться.
— После исцеления, возможно? — предположил отец Филарет.
— Вполне вероятно. Та-а-ак… Прошу минуту тишины… — Баграр нажимал какие-то кнопочки, хмурился.
Внезапно раздавшийся под потолком гулкий голос заставил вздрогнуть всех нас:
— Приветствую вас, о управляющие! — на том древнем наречии, естественно, на котором думал его создатель. Спасибо, установленный Баграром языковой магический модуль сработал безотказно и здесь.
Баграр слегка поморщился:
— Как высокопарно!
— Что он сказал? — сказу встрепенулся профессор Попов.
— Поздоровался, — перевёл Баграр, — в весьма старомодной… или, вернее сказать — архаичной манере. Так, ещё немного… Ну… должно сейчас…
Четыре таблички тихо звякнули и погасли, но центральный пульт засветился сильнее и ярче.
— Аня, подойди! — попросил Баграр. — Я попытаюсь облегчить нам общение с Бриареем, но мне нужен постоянный усиленный входящий поток.
— Петь?
— Сделай милость.
Мы, трое оставшихся операторов, сгрудились у них за спиной, не зная толком, куда себя девать. Аня запела, и стало громко, концентрированно, казалось, что в зев пещеры втекает поток маны, густой, как кисель.
— Значит, ты маг? — спросила я Дмитрия.
— А ты — магичка? — хитро, вопросом на вопрос ответил он.
— Я первая спросила! Маг-подавитель воли! Надо же! — я слегка прищурилась. — И как? Работает? Много девушек подчинил?
Вот это я не специально, оно само вырвалось, честное слово!
— Не подначивай, — поморщился Дима, — сразу тебе скажу: это… неприятно. Не стремись испытать на себе.
— Только попробуй! — возмущённо прошипела я. — Папа превратит тебя… в лягушку! Будешь полжизни ждать, пока какая-нибудь небрезгливая принцесса тебя поцелует!
— Прекратите немедленно, стыдно слушать, — вдруг сказала Маруся.
И мне правда стало стыдно. Чего это я?
Через некоторое время Дима хмуро спросил:
— А ты… давно знаешь?
— Что?
— Ну… про меня?
— После первого бала ещё… подсказали.
Он помолчал.
— Значит, тогда в «Трёх котах» ты… знала, что… м-х-х… что я не просто Дмитрий?
Я воззрилась на него снизу вверх. Что вообще? Знала что? — я не могу понять. Что он царевич? И, значит, из-за этого полезла к нему в постель, что ли?!
— Вот жаль тебя не Иваном назвали, — с чувством сказала я. — Был бы Иван-дурак!
— Может, Иван-царевич? — невозмутимо уточнила Маруся.
— Одно другому не мешает! — завелась я. — Царевич Иван-дурак! Или Иван-царевич-дурак, выбирайте, что нравится!
— О, Господи! — сказала Маруся и потёрла глаза.
Я возмущённо надулась. Что??? Сама-то тоже хороша: «Ах, Лёня!» — и с придыханием…
Вот, почему, когда на других смотришь, все эти влюблённые глупости со стороны видать, и как это нелепо, и смешно, а когда сам… Стоп! Я внезапно осознала ход своей мысли и вытянулась, выпучив глаза. Это заставило обоих моих собеседников уставиться на меня с превеликим подозрением.