Маша и Медведь 3
Шрифт:
— И вы взяли?! — почти ужаснулся Кеша.
— Нам очень нужны были накопители, — честно сказала я. — Маруся получила тяжёлую энергетическую травму. Мы же тогда не знали, что через неделю шкатулку её матери вернут, может, и продержались бы. И так замучились к реке каждую ночь летать.
Кеша некоторое время помолчал, а потом честно сказал:
— Знаете, ничего понятнее не стало.
Я устало засмеялась:
— Потому что мы скачем с пятого на десятое. Давайте я вам вкратце и по порядку расскажу, как всё было,
Долго мы с Кешей сидели. И иногда я говорила: «Нет, это я рассказывать не буду».
Потом он взъерошил руками волосы и уставился в огонь чуть ли не с отчаянием:
— Маша, честно вам скажу: я не представляю, как буду это докладывать. Насколько это… изменит все расклады? И внутриполитические… А уж внешне!
— Тут я вам помочь не могу, потому что не очень пока в теме. Маруся меня просвещать пыталась, да всё не до того нам. Так, по верхам проскакали…
Помолчали.
— Маша. Я вынужден вас спросить ещё об одном.
— Про цесаревича?
— Как вы догадались?
— Все на него глаза пучат. Как же не спросить?! Что вы хотели?
— Насколько серьёзно вы воспринимаете ваши… м-м-м… отношения?
— А у нас были отношения?
Мы уставились друг на друга. Интересно, что он знает про «Трёх котов»?
Иннокентий слегка покраснел.
— Кеша! Ну, вы даёте! — я почувствовала, что тоже краснею. — Дима — симпатичный парень, но… Вы поймите, я привыкла к реалиям Гертнии. Там взаимоотношения неженатой молодёжи гораздо свободнее. Если вы имеете в виду: не думала ли я о замужестве, сразу отвечу: нет! Как можно выйти замуж за человека, которого практически не знаешь? Как он воспитан? Что любит? Какие книги читает? Да, может, он вообще грубиян и деспот?!
— Кто грубиян и деспот? — спросила совершенно сонная Маруся, выглядывая из пещерки.
— Жених потенциальный! — сердито ответила я.
— А-а. Нет, таких женихов мы отметаем с негодованием.
— Вот и я говорю. Ты чего вышла?
— Так ты кричишь, словно режут тебя.
— Я вроде тихо.
— Вот. Ещё страшнее. Тихо кричишь, сдавленно, — Маруся остановилась около нас, — как будто режут тебя с большим умением. Пошли спать уже, хоть чуть-чуть надо.
Я, и впрямь, вдруг почувствовала страшно навалившуюся усталость:
— Извините, Кеша. Мы пойдём. Доброй ночи.
Хотя, впору уже доброго утра было желать, восточный край горизонта вовсю светился нежным персиковым цветом.
— Баю-бай, баю-бай, — строго сказала Маруся, укладываясь на тюфяке, — поскорее засыпай! Будешь глазками в потолок хлопать, придётся применить к тебе усыпляющую магию.
— Пф!
— Вот, попфыкаешь потом.
Я засмеялась, пристраивая голову на свёрнутой шали, и мгновенно провалилась в сон.
ПЕРЕЛЁТНЫЕ ПТИЦЫ
Кто просыпается раньше всех? Конечно, профессор Попов, в любое время суток бодрый и жизнерадостный, как мячик. Однако, выскочив на улицу к большому столу, он с превеликим изумлением увидел, что там уже сидит Виктор Иванович, дописывающий, судя по всему, четвёртую тетрадь.
— Поразительное зрелище, Виктор Иванович!
— Где?! — немедленно закрутил головой тот.
— Да вы же! Вы разве не ложились?
— Знаете, прилёг, но никак не смог уснуть. Столько событий! Хотелось всё записать. Вот и…
Тетрадями и ручками летописца намедни снабдили офицеры с «Царицына», у которых всяческих письменных принадлежностей имелся изрядный запас.
— Понимаю, — согласился профессор и принялся разводить огонь в уличной печке. Скоро начнут просыпаться люди, можно уже и чай ставить.
— Не знал, что в этом регионе работают орнитологические станции, — Виктор Иванович, усердно изображавший летописца, едва успевал поднимать голову от своей тетради, и профессор Попов с удивлением спросил:
— С чего вы взяли?
— Я видел несколько окольцованных птиц. Э-э-э, я не очень силён в биологии, поэтому не возьмусь достоверно утверждать, но, по-моему, все они были одного вида. Возможно, перелётные?
— Конечно, перелётные! Не слышал ни об одном орнитологическом институте или станции в Океании. Ближайшие — Индия, Китай, а, вполне вероятно, птицы прилетели и вовсе из Европы. А если из Америки?! Я слышал, во Французской Луисиане открыли филиал Парижского университета.
— Возможно, возможно, — отрешённо пробормотал Виктор Иванович. — Некоторые птички вовсе не пугливые. Одна даже садилась прямо на стол. Или это вообще была одна шустрая птица?
— О! — придушенно вскрикнул профессор. — Не шевелитесь, кажется она вернулась! Жаль, что у меня нет сачка, но, может быть, если она ручная, мы сможем приманить её и прочитать метки…
Профессор пошарил в кармане и нашёл пару обломков от вчерашних галет. Возможно, птички привыкли, что их подкармливают, и ждут от людей того же? Высыпав на ладонь несколько крошек, он начал бочком подбираться к кусту, на котором сидела птичка, с любопытством наблюдающая за его перемещениями.
— Цып-цып-цып… Цы-ы-ып-цып-цып… На, возьми! Хоро-о-о-ошая птичка, хоро-о-о-ошая…
Профессор подошёл совсем близко, ме-е-едленно приблизил руку… К его восторгу птичка не вспорхнула, а аккуратно перешагнула к нему на палец.
— Ах, красавица! Краса-авица! — восторженным шёпотом хвалил профессор птицу. — Ну-ка, милая, посмотрим… Хм…
— Что там у вас? — спросил только что проснувшийся, потягивающийся Баграр.
— Профессор сумел подманить окольцованную птицу, — негромко пояснил ситуацию Виктор Иванович.
— Странно… Очень странно… — забормотал Попов. — Обычно указывается цифровой код, ну, иногда возраст… А здесь — просто «Катя».