Машина для убийства
Шрифт:
За что, зачем? Этого я не знал. Вроде явная бессмыслица: как можно желать смерти человеку, которого уважаешь, даже любишь? Единственное объяснение - это психическое расстройство. Правда, я долго противился таким мыслям, пока случайно (а, может, и не совсем) не прочитал статью о шизофрении. Боже ж ты мой - раздвоения личности! Значит, я - псих?!!
Сколько всего я передумал, прежде чем решиться пойти к психиатру! Воображение рисовало ужасные картины пожизненного заключения в дурдоме, лечение психотропными препаратами, жизнь в обществе Наполеонов и Юлиев Цезарей! Но что оставалось делать? Как жить после того, как я убью Богдана?
Психиатр оказался добродушным пожилым мужчиной с манерами всезнающего снисходительного дядюшки. Я шел к нему с искренним намерением рассказать обо всем, однако, переступив порог кабинета, неожиданно для себя обнаружил, что не могу сказать ничего конкретного! Просто не могу, и все! Догадка пришла уже потом: ведь это могло бы повредить моему заданию - убить Богдана! А тогда я четверть часа путано объяснял врачу, что меня беспокоит, отвечал на его вопросы, противореча сам себе, пока он не перевел разговор на другое. В результате я изложил ему свою биографию, в особенности остановившись на катастрофе, которой и обосновал свой собственный диагноз. Психиатр слушал внимательно, даже что-то записывал, и, когда я закончил, начал успокаивать меня, что никакой шизофренией здесь даже и не пахнет. Все это похоже на какой-то комплекс, однако сразу разобраться в нем тяжело, тем более, что я много вещей утаиваю. Так вот, он ждет меня через неделю, но с условием, что я буду более откровенным.
Вторично я приходить, конечно, не стал, вместо этого обратился к экстрасенсу. О его сверхъестественных способностях писала даже серьезная пресса, а что касается сплетен, то они вообще представляли этого мужчину едва не ангелом-чудотворцем. И когда он осмотрел меня, демонстрируя свои в самом деле необыкновенные способности, и загадочно пробормотал: "Та-ак, похоже, здесь поработала черная магия", я, несмотря на весь свой скептицизм относительно подобных вещей, сразу ему поверил. Он пообещал полностью снять с меня заклятие на протяжении двух месяцев, однако при условии безоговорочного соблюдения его инструкций. Среди них оказались такие нелепые и даже дикие, что ни один нормальный человек не согласился бы их выполнять, но разве я был нормальным? Время шло, мне уже даже начало казаться, что в моем состоянии появились первые небольшие изменения, когда за неделю до конца термина экстрасенс неожиданно исчез. Как мне объяснили, срочно выехал в Тибет совершенствоваться. Годика так на два.
После такого удара оставалось только подчиниться неизбежному. Но, похоже, человек имеет больший запас прочности, чем это кажется на первый взгляд.
В конце концов дверь кабинета отворяется, оттуда выходит молодая женщина, последним движением поправляя на груди кофточку, а следом выглядывает медсестра и приглашает меня внутрь. Хозяин небольшого помещения, подтянутый мужчина лет сорока, дружески приветствует меня и указывает рукой на стул. Одного лишь взгляда на его тонкий нос, немного выпяченную вперед нижнюю челюсть и густые каштановые волосы с едва посеребренными висками достаточно, чтобы окончательно прийти к убеждению: мы видимся не впервые. И хотя это и не имеет большого значения, я облегченно вздыхаю.
– Итак, - говорит врач, скашивая взгляд на стол, - Олег, что вас беспокоит?
– Вы знаете, где-то примерно полгода тому назад я попал в автокатастрофу. Через месяц меня выписали из больницы, и все было нормально. Но с некоторых пор
– Да, да, продолжайте, - подбадривает меня врач.
После того первого визита к психиатру я кое-что понял, и теперь могу достаточно свободно разговаривать на данную тему. Я рассказываю своему собеседнику о каких-то странных желаниях, о вроде бы раздвоении собственной личности, о таинственном Голосе, то есть в общих чертах верно описываю то, что со мной происходит, хотя конкретно речь идет о совсем других вещах.
– ...И этот Голос, например, говорит, - рассказываю я, - "ты помнишь, что должен зайти к нему с бутылкой самого лучшего коньяка?". Но, с другой стороны, я просто ненавижу эту сволочь, и даже видеть его - непереносимо для меня!
Врач слушает мой рассказ, и его лицо хмурится. Он несколько раз хмыкает и в конце концов деликатно останавливает меня.
– Понятно, понятно... Но видите, в чем здесь дело... вы обратились не совсем по адресу. Ведь я всего лишь невропатолог, а вам больше нужен...
Врач замолкает, по-видимому, раздумывая, не будет ли оскорбительно для меня звучать совет посетить психиатра, и это позволяет мне повернуть разговор в нужное русло.
– Один мой знакомый говорил о вас как о замечательном специалисте. Он сам хорошо вас знает, и потому я решил...
– И этот ваш знакомый посоветовал вам обратиться ко мне?
– перебивает меня хозяин кабинета.
– Нет-нет, что вы!
– отмахиваюсь я.
– Я никогда не разговаривал с Богданом Николаевичем об этих вещах!
– Погодите, погодите!
– неожиданно всматривается в меня врач.
– Не о нашем ли дорогом политике вы говорите? Точно, вы - его водитель!
Он вскакивает на ноги, но через миг, будто посмотрев на себя со стороны, опускается обратно.
– Я припоминаю, он рассказывал мне о вас, о катастрофе... Ну что же, я постараюсь вам помочь.
Он выхватывает из одной из стопок, лежащих на столе, бумажку и что-то долго строчит на ней. Потом внимательно проверяет написанное и в конце концов вручает мне.
– Вот здесь, сверху, адрес и фамилия врача, хорошего специалиста и прекрасного человека, к которому вам нужно обратиться в первую очередь. Передадите ему эту записку, пусть обследует вас и напишет свои выводы. С ними снова придете ко мне, только перед этим позвоните по телефону. Вот здесь мой номер.
Мне остается только поблагодарить давнего Богданового приятеля и проститься. Однако прежде чем выйти из кабинета, я оборачиваюсь к врачу и говорю ему умоляющим голосом:
– Я только очень прошу вас, не рассказывайте Богдану Николаевичу о моем визите. Такие вещи не для того, чтобы их знало начальство. Я буду вам очень признателен...
Я выхожу в коридор, не давая ему времени на ответ. А оказавшись на дворе, неторопливо направляюсь к старой дуплистой липе. Возле дерева стоит мусорный ящик, его хорошо видно из окна кабинета, где я только что побывал. Вытянув из нагрудного кармана рубашки листок, я читаю записанную на нем фамилию, и саркастическая усмешка искривляет мой рот: это тот же врач, который консультировал меня в первый раз. Негусто, значит, у них с психиатрами. Я дважды складываю записку, медленно рву её на несколько частей и бросаю в ящик.