Машина для убийства
Шрифт:
– Я сделал это абсолютно автоматически, - стараюсь оправдаться.
– Говори вслух, говори вслух!
– Я должен его убить...
– выдавливаю из себя через силу, - я... не кто-то другой...
Человеческий силуэт с мишенью на груди мгновенно поднимается и, резко щелкнув, замирает. В меня есть ровно две секунды, чтобы поднять руку, прицелиться и нажать на спуск. Я же успеваю сделать это даже дважды. Силуэт падает, и я перевожу взгляд на небольшой экран, висящий слева на уровне моих глаз: 5 и 0. Тем не менее "молоко" уже в границах мишени. Это не то чтобы повод для особой гордости, однако ещё неделю назад я не мог попасть даже в фанеру. Так что прогресс очевиден.
– Ну, мо-ло-ток!
– слышится за спиной. Я медленно оборачиваюсь назад. Это - из обслуживающего персонала тира. Сам он, наверное, раз пять продырявит центр мишени, но понимает, что такое дается нелегко.
– Ты что, решил стать охранником?
– интересуется парень.
– Откуда это ты взял?
– удивляюсь я.
– Да, вижу, что-то ты зачастил к нам, - отвечает он.
– Ану покажи, как у тебя идет первый номер.
– Зачем тебе?
– несколько нервно реагирую я на его назойливость.
– Посмотрю. Может, что-нибудь подскажу.
Я пожимаю плечами и нажимаю на кнопку с надписью 1. Поднимается обычная круглая мишень. Я сгибаю руку в локте, потом распрямляю её и медленно опускаю пистолет. Раз... два... три... четыре... пять...
– Прилично, - оценивает работу мой собеседник. Я смотрю на экран и вижу там 9, 7, 7, 6 и 4. И, главное, все держится кучи.
– Техника у тебя нормальная, - продолжает парень, - осталось выработать твердость руки. Так что тренируйся. Бывай.
Да, меня уже здесь заметили. Хорошо это или плохо? Что за вопрос, конечно же, плохо! Разве можно от этого ждать чего-то хорошего? Где-то в глубине души я, правда, чувствую, что все не так просто, как кажется, однако разбираться в мотивах собственного поведения не имею ни малейшего желания. Да и, все равно, где-то же нужно тренироваться в стрельбе, ведь кто знает, в каких условиях придется выполнять свои обязанности.
Что же, на сегодня достаточно. Я разряжаю пистолет и направляюсь к дежурному. И тут же наталкиваюсь на знакомое лицо.
– Привет!
– громко кричит его владелец и широко раскидывает руки, словно для объятий. Тем не менее все заканчивается лишь звонким пожиманием рук. Парня звать, кажется, Витей, и он довольно часто приходит к Богдану в каких-то делах.
– Я тебя в этом тире вижу уже не впервые, - радостно говорит Витя. Что ты здесь делаешь?
Признаться, такой простой вопрос застает меня врасплох. И единственное, что приходит в голову, это сделать глуповатое выражение лица и промолвить:
– Угадай...
– Да что здесь угадывать!
– смеется мой знакомый.
– Ты тренируешься, потому что хочешь кого-то застрелить!
От его слов я невольно вздрагиваю и чувствую, как по спине пробегает неприятный холодок, а лицо мгновенно бледнеет. Однако тут же пытаюсь взять себя в руки и как могу спокойнее отвечаю:
– Ну ты и придумал! Зачем же так сложно, человека можно просто задавить машиной!
Он хохочет, и мы, махнув на прощание друг другу, расходимся. Черт побери, мысленно ругаю я себя, неужели так тяжело понять простую вещь: когда что-то хочешь скрыть, то всегда будь готов ответить хотя бы на простые естественные вопросы.
Не знаю почему, но слова парня задели меня за живое. Я несколько раз мысленно возвращаюсь к своим ощущениям после его слов, что я собираюсь кого-то застрелить. И даже небольшая прогулка на автомобиле по скоростной трассе за пределами города не способна отвлечь меня от этих малоприятных мыслей. Абсолютно неожиданно появляется желание выпить чего-то крепкого, и я решаю вернуться домой. Хорошо, что на сегодня никаких поручений от Богдана нет, и я свободен вплоть до завтра.
Обычный интерьер моей холостяцкой квартиры в какой-то степени возвращает мне утраченное душевное равновесие, однако это недостаточный аргумент для того, чтобы отказаться от предыдущего намерения. Я безжалостно открываю ещё нетронутую бутылку коньяка, наливаю полную стопку и залпом выпиваю. Коньяк вроде неплохой, на этикетке написано, что выдержан целых десять лет, и дальше я уже пью его смакуя, небольшими глоточками. Итак, что мы имеем? Я должен убить Богдана. Почему? Не знаю, просто это моя обязанность. Но я не хочу, не хочу её выполнять! И потому, что, как и каждый нормальный человек, ощущаю внутреннее сопротивление подобному поступку, и потому, что элементарно боюсь наказания. Но это ещё не все. Как я могу желать смерти Богдану, если он просто нравится мне? Черт побери, и что за бессмыслица - соединить такое в одном человеке! Неужели нет выхода из этой логической ловушки?
По телу медленно расходится тепло, в голове проясняется, и вдруг откуда-то из глубины сознания, словно горячий гейзер, вырывается отчаянное предупреждение: не думай, не думай об этом! В нем ощущается такая сила и страсть, что я сам пугаюсь и после коротких колебаний достаю из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет. Никогда не курю в доме, но сейчас - особый случай. Левой рукой достаю зажигалку, но она выскальзывает из дрожащих пальцев и падает под журнальный столик, стоящий рядом с диваном, на котором я сплю.
Будь я в трезвом состоянии, то, наверное, как и каждый нормальный человек, просто отодвинул бы столик и достал зажигалку. Однако мой расслабленный благородным напитком разум приказывает мне сделать это лучшим, как ему кажется, способом. Я опускаюсь на пол и пробую залезть под столик ползком. Однако зажигалка где-то под диваном, достать её не так-то легко, и я для удобства переворачиваюсь на спину. Из такого положения уже можно двинуться дальше и дотянуться до желанной вещи, но вместо того, чтобы сделать это, я замираю, едва не перестав дышать. Прямо надо мной на светлой нижней поверхности столика четко выделяется округлый серый предмет, похожий на небольшую пуговицу. Однако дырочек в нем нет ни одной, вместо этого из боковой поверхности вытыкается короткий проводок. Это - "жучок".
Я медленно выползаю из-под столика и сажусь прямо на пол. Возможно, эта вещь и не произвела бы такого ошеломляющего эффекта, если бы недавно Сергей не показал мне подобное устройство, которое мало-помалу превращается во все более привычный атрибут современной политической борьбы. Но я? Зачем подслушивать меня? Разве здесь ведутся какие-то важные разговоры? Или я декламирую вслух извлечения из секретных документов партии? Вслух... И вдруг я явственно слышу в себе гипнотизирующе-жуткое: "Говори вслух, говори вслух!". Черт побери! Неужели ОНИ меня?..