Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
• и то же самое касается «будущего» — оно лучше представляется, если вы представляете не какое-то абстрактное будущее, а то, какими вы будете в этом будущем, чем и каким оно будет для вас.
Вроде бы всё логично, и что может быть проще! И в самом деле так.
Проблема в той самой идентичности — если она у вас есть, то события вас затрагивают, если вы её ощущаете, то они формируют какое-то ваше отношение к ним.
Если же вы утрачиваете идентичность — то есть вам сложно сказать, понять «кто вы?», самоопределиться, так
В результате «прошлое» теряет для вас свою значимость, свой прежний объём, стягивается к моменту настоящего. «Будущее» в такой ситуации естественным образом не рисуется, не представляется и не является для вас вызовом.
Не только наше общество переживает сейчас специфическую атомизацию, распадаясь, потеряв единое информационное поле, на бесчисленное число социальных групп, своего рода «социальных тоннелей», образуемых рекомендательными сервисами социальных медиа, но и сам человек представляет собой несколько субличностей, лишь условно связанных друг с другом.
Отсюда и «желание» становится проблемой для современного человека — он не понимает, чего хочет, в чём его интерес, потребность и цель.
С одной стороны, «желание» есть результат нехватки, внутреннего дефицита, который очень сложно осознать, находясь в состоянии постоянного цифрового потребления, в стрессующей психику гиперинформационной среде.
С другой стороны, «желание» порождает «потребное будущее», но каким может быть потребное будущее, если «искомое будущее» перестало культивироваться в массовом сознании?
В прежнем, доцифровом мире, который называли временем «третьей (информационной) волны» (по Элвину Тоффлеру) или «обществом потребления» (по Жану Бодрийяру), существовал настоящий культ будущего.
В массовом сознании почти насильственно культивировались образы «искомого будущего»:
• где счастье было связано с социальным и финансовым успехом, и обещало гедонистическую праздность нелимитированного потребления на уровне индивидуального, личного мира,
• победа демократии, движение за права человека, торжество гуманистических ценностей и т. д. и т. п. — на уровне общественном.
Но постепенно необходимость в этих образах «искомого будущего» и соответствующие дефициты, его порождающие, становились всё менее и менее актуальными — цифровая среда уместила жизнь человека в одном экране «чёрного зеркала».
Наконец, третий критерий «складки времени» — фальсификация мышления.
Современный человек всё больше и больше мыслит «фальсификатами» — понятиями, которые не связаны друг с другом внутренней сетью значений.
Образно выражаясь, современная система понятий — это груда щепок, оставшихся от налетевшего на рифы некогда величественного корабля под названием «эпоха Просвещения». Эти щепки бесцельно и хаотично движутся теперь по поверхности становящегося всё более и более упрощенным сознания.
Что ж, остаётся ещё раз вспомнить, что психологическое время — действительное переживание будущего — это, как мы обсуждали сейчас, как раз мышление — поиск решений, сопряжённых с риском и стрессом, поскольку у подлинного мышления (в отличие от фальсифицируемого) его конечный итог, «искомое будущее», потребен, но неизвестен.
Таким образом, состояние и работа «переднезаднего зеркала», зеркала «времени» современного человека, по сути, отражает его — этого времени — складку.
Итак, «ось времени», которую мы здесь рассматриваем, может быть проявлена через нашу работу с собственным «Я». Понятно, впрочем, что здесь под нашим «Я» необходимо понимать не то «Я», о котором говорит психоанализ, и даже не наше самоощущение себя как некоей «личности», а именно целостную работу мозга как некую направленность из прошлого в будущее.
Всё, что является нашими автоматизмами — как прямыми (сложные динамические стереотипы, программы действий), так и косвенными (которые собираются ad hoc, по специальному случаю, из запасов уже существующих в мозге элементов конструктора Neuro– LEGO), — вне зависимости от нашей их субъективной оценки принадлежит прошлому.
Будущее же — это неизвестное, в котором «Я» присутствует «как проект». Но проект, написанный не из «сейчас», которое, в свою очередь, определяется прошлым, а из самого этого будущего, то есть из неизвестности.
Звучит, вероятно, парадоксально, но давайте подумаем об этом как о своеобразном экзистенциальном вызове: будущее неизвестно, но каким-то оно будет — каким?
Представим себе сцену, на которой находимся мы в окружении не случившихся ещё событий будущего.
Мы не знаем, какими будут эти события, но они точно будут какими-то другими, нежели то, что мы имеем сейчас, а соответственно, и мы будем другими — какими?
Представим себя на этой сцене принципиально другими — может быть, внутренне свободными, раскрепощёнными или изнурёнными и опустошёнными.
Какие события могли быть причиной того, что мы стали такими, что побудило нас измениться? Что должно случиться, чтобы мы преобразились тем или иным образом (в зависимости от того, как вы понимаете себя «как проект»)?
Иными словами, вопрос в том, какими мы должны стать, в чём состоит наше ожидание от самих себя. Именно ответ на этот вопрос определит то, какие события мы должны привлекать в свою жизнь.
Эти события и есть наше будущее — выдуманное, абстрактное, гипотетическое, но реальное, поскольку отношение нас нынешних, нашего «быть» — к нам, ставшим другими, к нашему «стать», вполне, так сказать, осязаемо, хотя это и контринтуитивно.
В этом легко убедиться, если взглянуть на самого себя и события «настоящего» (прошлого) из этого гипотетического будущего — они будут восприняты вами совершенно по-другому, иначе.