Маска: история Меллисы де Бриз
Шрифт:
— Я просто хотела понять, зачем всё это, — пробормотала она.
Лоранс, кажется, удивилась.
— Зачем?.. Для блага Франции, разумеется. Всё, или почти всё на свете люди делают не для себя. Лучше всего, если для Бога и для своей страны. Но можно и для друга…
— А ты…? — вдруг почувствовав жаркий прилив крови к щекам, спросила Меллиса. — Ты… для друга?
— Да, — Лоранс скромно опустила глаза. — Мы знакомы, страшно сказать, сколько лет. Монсеньора я знала еще епископом, советником при дворе Генриха IV, покойного нашего короля.
— Ты видела еще старого короля? — искренне изумилась Меллиса, хорошо зная, что король Генрих умер лет пятнадцать назад*.
— Видела. Даже разговаривала иногда. Прежний король был очень простых правил, и мне не был тогда запрещён въезд ко двору.
— А сейчас почему запрещён?
* ровно за пятнадцать лет до описываемых событий, в 1610 году, Генрих IV был убит религиозным фанатиком на парижской улице.
— Глупый вопрос, довольно-таки, — засмеялась Лоранс. — Разве тебе неизвестно, что Луи XIII называют Людовиком Целомудренным?* Таким женщинам, как я, то есть всем куртизанкам, запрещён въезд даже в ворота Лувра.
— Я была уверена, что ты дама высшего света.
— Полусвета, Меллиса, — мягко растянув слово, возразила Лоранс, — только полусвета! Это значит, что с моей скандальной репутацией мне нельзя появляться в приличном обществе. — (Она засмеялась). — Зато, это общество не стесняется появляться в моем салоне. Соблюдая все светские условности, я всё-таки бываю при дворе очень часто. Но при этом дворе, королева я.
Меллиса улыбнулась с пониманием. Теперь она уяснила для себя, почему Лоранс не получила до сих пор дворянства. Ей доставляет удовольствие повелевать титулованными особами, не принадлежа к ним. И Меллисс быстро сообразила, что подобное удовольствие доступно и ей. Тем более что для красоты можно назваться любым титулом. Ее прошлое некому злобно обсуждать за ее спиной, пожалуй, кроме дю Гартра. Но если они станут сообщниками, граф, наверное, будет молчать.
И вот Меллиса уже добросовестно изучает сеть мелких агентов всемогущего кардинала. Она и представить себе не могла, что их столько!
"Это только в Италии, — объясняла Лоранс, — и некоторые во Франции. Здесь, близ Парижа. Это мои войска, я их маршал и полководец. Заметила, здесь только женщины…"
Меллиса заметила. Она и ранее слышала от Лоранс объяснения по поводу невидимой армии, ведущей войну собственным секретным оружием.
"От великих царицы Савской и Клеопатры, с самых древних библейских времён женщины ведут эту великую военную кампанию, узнавая чужие секреты и пряча свои. Но, кажется, Монсеньор первым догадался поставить их силы на службу государственным интересам.
Я не говорю о Данаях, Есфири, Юдифи или Далиле, речь об организованной сети, из которой не выскользнуть никакой дичи. В особенности, если упомянутая дичь — мужского рода. Ведь каждая женщина, в отличие от мужчины, это не солдат или полководец, а весь военный гарнизон сразу: с командиром, солдатами и тяжёлыми пушками! Ведь полагаться нам приходится только на самих себя".
О таких военных кампаниях Меллиса хорошо знала. И знала, что самое тяжёлое сражение — это борьба двух женщин. Дуэлью тут не обойдётся. Это затяжная политическая борьба двух держав. Есть такое странное выражение (и как только мужчины додумались до него!?) — "театр военных действий".
Меллиса вынуждена была признать, что эта сцена как раз для нее. Лоранс не долго убеждала свою юную компаньонку. Сказала один раз твёрдо и дала возможность думать об этом самой. Позже, когда Меллиса принялась разбирать ее бумаги (хотя и терпеть не могла всякого чистописания и канцелярских счетов, но старалась на совесть), Лоранс по ходу дела объясняла ей весь механизм сложнейших интриг.
По сути, механизм оказывался простым до чрезвычайности. Главным и решающим был верный прицел на сильную или слабую сторону человеческой натуры.
— Ох, ты бы хоть писца наняла, — иной раз вздыхала Меллиса, но понимала, что в тайных делах случайным людям нет места. И срывала свое раздражение и усталость на адресате.
— Кто эта вдова Шарантон? — спрашивала она. — Спасения от этих вдовушек нету! Вот еще одна — де Лион, и еще какая-то вдова. Или "сестра Магдалены", что за бред? Я уже пять или шесть штук этих сестёр насчитала! Сколько можно писать им, я же не почтовая станция!
— Ты — нет, — улыбнулась Лоранс, — но я — да. Их хозяйка в отъезде, потому письма попали к нам. Мой особняк, а вернее, этот письменный стол в салоне мадам Арманд, в некотором роде и есть почтовая станция. Не понимаешь? Я расскажу.
Меллиса слушала, чуть приоткрыв рот и не выпуская перо из пальцев. Увлеклась.
Она узнала, что мелкие агенты, соглядатаи, приставленные к неблагонадёжным людям, подкупленные слуги — это далеко не все нити в сети слуг кардинала. Есть более значительные люди, их тоже немало. Среди мужчин их ядро составляют в основном бедные наследники дворянских семей, и младшие сыновья, получающие жалование на службе у кардинала. Иногда встречаются ловкие плуты, сумевшие выдвинуться благодаря острому уму и умению держать язык за зубами (за хорошую плату, разумеется). А женщины… Каждая история — особая, и дамы подобрались из самых различных слоёв общества.
Есть молоденькие дочери самых славных семейств, получившие покровительство по наследству. Они всего только слушают, кто о чём говорит, и с кристальной честностью монастырских воспитанниц докладывают о том.
Есть чудовища-отравительницы, прожженные страстями насквозь и, как муха в паутине, погрязшие во дворцовых интригах. Теперь, в своём нынешнем возрасте они заняты отмаливанием грехов и готовы на всё, ради их искупления, как прежде шли на всё, чтобы их совершить. Методы их со временем нисколько не изменились, просто служат для других целей, выгодных Монсеньору.