Маска майя
Шрифт:
Жан улыбнулся. Он заказал себе филе на сковородке, и у него не было таких проблем, как у Николь, хотя он слегка хмурился.
— Ты заметила, — он искал глазами ее взгляд, — что они почти не обращают на меня внимания? — Он поднял руку, не позволяя девушке ответить. — Я понимаю, что я чужой в экспедиции и не отношусь к вашему миру, но даже когда говорят о чем-нибудь, что непосредственно тебя не касается, у меня порой возникает ощущение, что я не существую. В особенности при общении с Лаландом…
Николь решила на время оставить борьбу
— Ну нет же, Жан! Мне кажется, ты не прав. Ривера, а позже и его помощник были в восторге… от тебя и от меня. Вполне логично, что они чаще обращаются ко мне, — в ее глазах заискрилась ирония, — в конце концов, я более знаменита… и более красива, чем ты. Но на самом деле, говоря серьезно, я так не думаю. Я уверена, ты станешь большим другом доктора Риверы. У вас есть много общего.
— Надеюсь, ты говоришь не о возрасте… — Жан криво усмехнулся. — Прости, я полагаю, ты права: приглашенная звезда — это ты.
— Очень хорошо. Прекрасно, что ты это признаешь и обходишься со мной соответственно. В конце концов я посвящу тебя в рыцари.
— Но Лаланд… Возможно, это он виновен в том, что мне постоянно мерещится пренебрежение. Речь идет о чем-то большем, нежели смутные ощущения; я уверен, что он старается не замечать меня. Как будто мое присутствие здесь ему неприятно… или он этого не одобряет.
— Ги — сложный человек, это так. Ладно, дай мне то, что у тебя осталось от филе, а я взамен поделюсь с тобой сэндвичем. Вот так, чудесно. — Николь некоторое время молчала, с довольным видом глядя на блюдо, стоявшее теперь перед ней, и с любопытством наблюдая, как Жан справляется с сэндвичем. — Возможно, ты отчасти прав, — продолжила она. — Если честно, лично мне он не сказал о тебе ничего. Ни да, ни нет. В любом случае, это тебя не должно волновать. Насне должно волновать. Ну его!
— Да, но это неприятно.
— Скажу тебе, Жан, он так ведет себя не только по отношению к тебе. Еще в Париже, на собраниях, которые мы вместе посещали, мне показалось… как бы так выразиться? Словно он хотел что-то скрыть от меня. Когда я спросила его об иероглифах, он очень невнятно изъяснялся и дал мне не всю информацию. Даже местонахождение храма он указал довольно приблизительно. А после того как я стала настаивать, он заявил, что предоставит все данные в Мексике. Он что-то пробормотал о том, что есть много желающих получить эти сведения, и о необходимости хранить молчание.
— Ладно, похоже, в конце концов нервничать придется ему. А он тебе еще что-нибудь рассказал?
— В том-то и дело, что нет. Полагаю, выложит все карты на стол на собрании сегодня вечером. А если нет, я потребую этого. Я не собираюсь ехать в экспедицию в качестве мебели.
— Ладно, пусть тебе он и не обязан ничего рассказывать, — Николь посмотрела на жениха, изобразив радостную улыбку, — но я-то не давала государственной присяги, что
Утром третьего дня их пребывания в мексиканской столице Николь с Жаном завтракали вдвоем в ресторане гостиницы. Предыдущим вечером Николь была на собрании в кабинете Риверы, в то время как ее жених прогуливался по городу. Потом мексиканский археолог пригласил всех на ужин в типичный мексиканский ресторан, где присутствовали и два работника Французского телевидения.
Ужин закончился поздно, и, когда они наконец вернулись в гостиницу, долгий день и выпитое вино дали о себе знать. Хулио Ривера оказался гостеприимным хозяином, однако так получилось, что сидящие за столом разделились на две группы: три археолога в одной, а Жан и два телевизионщика в другой.
— Завтра поговорим… — пробормотала Николь, ложась в кровать. Через несколько мгновений она заснула.
Теперь перед ними обоими дымились яичница-болтунья и кофе с молоком, распространявший неземной аромат; оба выглядели гораздо более непринужденно, чем прошлым вечером.
— Разумеется, они рассказали мне не все, но, по крайней мере, ответили на те вопросы, которые я им задавала, особенно Ривера. Что касается нашего доброго Ги… Не знаю, может быть, это ты меня настроил, но с каждым разом мне становится все яснее, что он еще многого не договаривает. Придется ему раскрываться постепенно.
Жан ничего не ответил, но взглядом показал, что внимательно ее слушает.
— Основное — это надписи в храме; похоже, остальные находки не играют большой роли. Но сегодня мы узнаем самое главное: как я поняла, тексты, переведенные Риверой и Лаландом, могут указать на расположение другого места…
Несколько мгновений Николь хранила молчание, лукаво глядя на жениха.
— …более или менее приблизительно…
Она выпила глоток апельсинового сока.
— …в котором, возможно, находится… — Она посмотрела по сторонам, как будто искала официанта.
— Давай же, Николь, продолжай, пожалуйста!
Девушка рассмеялась от души.
— Да так, ничего. Тайник с подарком богов.
— Что?!
— Подарок богов. Нечто подобное сообщили надписи, которые также повествуют, как мне сказал Ривера, об одной маске… или нефритовом украшении. Хулио думает, что эти вещи, подарок и маска, на самом деле одно и то же. Но наши выдающиеся эксперты еще точно этого не выяснили, и, кроме того, мне кажется, что есть части текста, которые не согласуются между собой.
— Черт возьми, неплохо для начала! А где расположено это место?
— В этом и заключается вопрос, на который они не в состоянии ответить.
— Не в состоянии? — Чашка с кофе в руке Жана замерла на полпути ко рту.
— Возможно, я смогу. Кроме того, есть вероятность, что им известно больше, чем они хотят признать. Они рассказывали мне об астрономических обсерваториях майя, о направлениях, на которые указывает Венера, о равноденствиях… Не знаю… какая-то путаница.