Маска майя
Шрифт:
Потом взгляды мужчин обратились к девушке, удивленные и непонимающие, но выражающие немое восхищение.
Несмотря на охватившую ее эйфорию, Николь решила объяснить им кое-что.
— Уверяю вас, в этом нет моей заслуги. Сейчас вам все станет ясно, но пока, Ги, принеси, пожалуйста, лампу. Посмотрим, что там, с другой стороны.
На некоторое время объяснения пришлось отложить, потому что теперь все трое осматривали новую комнату. Она оказалась меньше той, которую они покинули, и единственным предметом обстановки, достойным упоминания, была квадратная каменная
— Она выходит на юг, не правда ли? — спросила Николь, указывая на стену, расположенную напротив небольшого проема, через который они вошли.
Аугусто Фабрисио кивнул.
— За ней должен находиться последний пролет лестницы, ведущей к вершине пирамиды. Странно, что воздух здесь не спертый, не так ли?
— Наверное, есть какой-то незаметный вентиляционный ход, — согласился французский археолог. — А возможно, следует поблагодарить богов…
Последнее предложение он произнес шутливым тоном, но никто из двух его товарищей даже не улыбнулся. Николь хотелось сказать: «Я в этом не сомневаюсь», но она лишь указала на плиту.
— Вам не кажется, что она прямо-таки просит, чтобы мы ее толкнули? По-моему, она может скользить по этим двум желобам.
Гватемалец встал на колени и толкнул плиту обеими руками. Та сдвинулась на несколько миллиметров, но стало очевидно, что потребуются большие усилия. Лаланд опустился рядом с ним и подмигнул ему.
— Давай, Аугусто, как раньше, на счет «три».
И снова уже знакомый звук трения камня о камень раздался в маленькой комнате. Его издавала не только плита, скользившая по полу. Другой, более низкий гул исходил от стены, ведущей в соседнюю комнату.
Когда плита остановилась, открывая круглое отверстие, все трое с ужасом увидели, что алтарь в другой комнате вернулся в первоначальное положение, закрыв при этом проход, через который они вошли.
— Каждый раз нас замуровывают все глубже и глубже, — проворчал Лаланд. — Клянусь вам, мне начинает надоедать созерцание исключительно каменных стен.
— Держу пари, что вход снова откроется. — Аугусто Фабрисио указал на плиту, которую они только что толкали. — Достаточно будет вернуть ее на место. Или наши друзья вызволят нас снаружи.
— Я предлагаю убедиться в этом позже. — Николь склонилась над обнаруженным ими люком и посветила в него фонарем. — Похоже, нужно спускаться дальше.
Мужчины подошли к ней и посмотрели вниз. Они увидели нечто похожее на колодец диаметром чуть более метра, спускавшийся в недра пирамиды. Луч фонаря достигал дна, находившегося — хотя это было непросто подсчитать — на глубине около шести метров. На одной из сторон круглой шахты выделялись канавки, которые можно было использовать как ступени, а рядом свисала толстая и прочная на вид веревка, надежно прикрепленная к стене. На выступающем крае колодца имелось нечто вроде ручки, позволявшей забраться в колодец, чтобы потом ухватиться за веревку.
— Похоже, спуск будет легким, — пробормотал гватемалец. — Но подъем?..
— Придется проверить это. — Николь повернулась к своему соотечественнику, и ее вопрос прозвучал почти как утверждение: — Ты будешь добровольцем, Ги?
Француз порылся в своем рюкзаке и достал оттуда моток веревки,
— Посвети мне фонарем, пока я буду двигаться вниз. Потом на этой веревке вы спустите мне газовую лампу и рюкзак. — И добавил с оттенком превосходства, уже хорошо знакомым Николь: — Я вас жду внизу.
Спуск действительно оказался удобным для всех троих, и то, что они увидели на дне, снова добавило им оптимизма: ступеньки достигали пола, как и веревка, за которую можно будет держаться, — все это значительно облегчит подъем.
— Похоже, боги предусмотрели, что нам придется возвращаться, — с облегчением произнес Ги Лаланд. — По правде говоря, я уже начал в этом сомневаться.
В месте, в котором они находились, не было ничего удивительного. Круглая комната с низким потолком, в центре которого заканчивался колодец, имела только один выход: арку, ведущую в сторону северной стены. Подойдя к ней, они увидели коридор с заметным уклоном, проникающий в глубины пирамиды.
— Сколько газа осталось в твоей лампе? — спросил Аугусто Фабрисио, пристально всматриваясь в эту темноту, конца которой не было видно.
— На пару часов как минимум. Она была выключена почти все то время, пока я вас ждал. Но ведь у нас остались фонари, не так ли?
Гватемалец пожал плечами, глядя на Николь. Разумеется, оказаться без света во внутренностях этой тысячелетней пирамиды ему не хотелось.
— Я подумала, что это был всего лишь сон, — объясняла Николь, когда они шли по бесконечному коридору. — Тогда я не придала ему особого значения, хоть он и был на удивление реальным. Даже через несколько дней я смогла вспомнить подробности совершенно четко. И одной из таких подробностей было ожерелье Чан К’у, как я вам рассказывала, трехцветное и со странными подвесками. По правде говоря, я не знаю, что и думать.
— И что он тебе сказал? — с интересом спросил Аугусто.
— Что нефритовая маска снова откроется людям… — Она предпочла опустить прочие подробности сна, умолчав, например, о том, что только трое получат к ней доступ. — Но я хорошо помню, как он с серьезным видом добавил, что время маски определяем не мы, человеческие существа… Не знаю, что он имел в виду.
Спутники не успели ответить, потому что коридор закончился. Лампа, которую Ги Лаланд нес в руке, осветила новую арку в стене, служившую проходом в более открытое место. Они не догадывались, что их ожидало, но все же ускорили шаг.
Новый зал, в который они вошли, размерами превосходил пройденные ранее. Он был скорее длинным, чем широким, и пол в нем снова стал горизонтальным, в отличие от наклонного длинного коридора, который они только что миновали.
— Судя по всему, мы находимся у основания пирамиды, — сказал Фабрисио, направляя луч фонаря в сводчатый потолок высотой по меньшей мере четыре метра в центре, усиливавший ощущение открытого пространства.
Перед ними, возле арки, через которую они вошли, высились три полутораметровые каменные колонны, сужавшиеся в верхней части, покрытой резьбой. Расстояние между ними составляло примерно два метра. Им снова показалось, что три бога приветствуют их, но теперь Каб К’у, бог Земли, занимал центральное место, а по бокам располагались Чан К’у и Ун Симиль.