Маска Владигора
Шрифт:
— Что же мог показать мужчинам тот старик? Что заставило их драться?
Карима раздраженно пожала плечами:
— Откуда я знаю! Теперь мне все равно…
Тут она три раза хлопнула в ладоши, и женщины, что возлежали рядом с дружинниками, повернули к повелительнице головы. Карима дважды щелкнула перстами — сразу десять лесных охотниц поднялись и заняли пространство между столами, составив круг, а у сидящих женщин откуда ни возьмись в руках появились бубны с бронзовыми бляшками на ободах. Словно кто-то дал команду, раздался одновременно грохот полутора десятков бубнов. Ладони и пальцы охотниц
Гром бубнов, крик, топот ног становились все громче, все быстрее двигались по кругу танцовщицы, взметывая вверх руки, отбрасывая назад головы так, что их длинные волосы бились о спины. Тела женщин, гибкие, как у ящериц, извивались, бедра двигались вправо-влево, руки мелькали в воздухе подобно веткам дерева, которые треплет ветер. Дружинникам, никогда не видевшим такой дикой пляски, казалось, что сам Стрибог ворвался в дом и закружил в бешеном, неудержимом вихре этих женщин. Они поднимали колени так высоко, что на мгновение обнажались ягодицы и самые запретные для глаза места. И вот уже вскочил со шкуры один воин, ворвался в этот хоровод и понесся вровень с одной из женщин, обнимая ее за талию, за ним последовали другой, третий, четвертый, пятый, покуда едва ли не половина дружинников Владигора не оказалась в круге, созданном опьяненными танцем женщинами, и все они также кричали: «Э-хох! Э-хох», и лица их выражали восторг, хотя в Ладоре они имели и жен, и возлюбленных, куда более пригожих, чем эти грубые охотницы.
— Смотри, Владигор, — шептала Карима князю, завороженному видом пляски, — смотри, как радуются твои воины! О, они будут счастливы здесь, они забудут обо всем! Чем плох лес? Здесь мы хозяева! Оставайся и ты здесь, Владигор! Я буду любить тебя так, как никто не любил тебя! Ты будешь князем леса!..
И Владигор уже тянулся к Кариме, уже обнимал ее, ему хотелось вбежать с ней в круг и так же, как его воины, отдаться безумной пляске, но тут облик Кудруны снова возник перед мысленным его взором, и он оттолкнул от себя Кариму:
— Довольно! Оставь меня и моих людей! Мне нужно ехать к князю Грунлафу, где меня ждет прекрасная Кудруна! Она не чета тебе!
Ярость рыси, рвущей тело жертвы, вспыхнула в глазах Каримы. Она резко поднялась, три раза хлопнула в ладоши, — бубны и топот ног разом стихли. Мужчины и женщины, замерев в нелепых позах, с выражением откровенного недовольства посмотрели на Кариму, а она сказала властно:
— Садитесь по местам! Мужчины устали!
И все, притихшие и огорченные, вновь возлегли на шкуры. Карима, глядя прямо в глаза Владигору, сказала:
— Я знала, что ты едешь к Кудруне. Все вы помешались на ней. Но я успела приготовиться, Владигор: в напитки, которые вы пили, было подмешано приворотное зелье. В самых укромных уголках леса, когда светила полная луна, я собирала травы, известные лишь мне одной. Я сушила их на ярком солнце, а после, когда толкла их в ступке, проговаривала заклинания. Знай, что никогда уже ни ты, ни твои дружинники не смогут забыть тех женщин, что подносили вам напитки с моим любовным
Владигор усмехнулся и тоже поднялся:
— Напрасно ты старалась, кудесница. Порошок, который был всыпан нами в чаши, — надежная защита от всех снадобий. Но за угощение спасибо. Теперь же нам надо ехать. Ты обещала мне коня…
Отчаяние исказило черты лица Каримы. Она схватила Владигора за руки, приблизилась к нему и зашептала:
— Останьтесь хотя бы до утра! Витязи, ну что вам стоит? Наши женщины хотят любви, детей, так неужели вы будете столь жестокосерды и не даруете нам это?
— Нет! — не раздумывая, ответил Владигор, в сознании которого все ярче светился образ Кудруны. — Нужно ехать! — И, обращаясь к дружинникам, сказал: — Выходим!
— Никуда вы не уйдете, никуда! — дико прокричала вдруг Карима. — Ты оскорбил меня своей любовью к Кудруне, ну так поплатишься за это! Мечи-и-и!!
Тотчас тридцать женщин вскочили на ноги, и в руках у каждой был меч дружинника. Владигор увидел, что ему прямо в горло Карима нацелила острие его собственного меча.
Она рассмеялась зло и совсем не по-женски, потом сказала:
— Тебя я не удерживаю, Владигор, — можешь ехать к своей ненаглядной Кудруне, а вот дружинников ты мне оставишь. Из их числа я и выберу себе мужа, другие же станут супругами этих женщин.
Владигор печально улыбнулся:
— Неужели ты не понимаешь, что воин никогда не подчинится воле женщины? Не было такого в Синегорье, чтобы женщины силком принуждали к браку того, кто носит меч.
— Мы тоже носим мечи и не хуже, чем вы, владеем ими, поэтому вправе требовать от вас стать нашими мужьями! Хочешь, мы покажем свое искусство? Выстави дружинника на круг, а я против него поставлю свою дружинницу. Если победу одержит твой воин — уезжай! А если, — Карима прищурила глаза в недоброй усмешке, — если победит моя воительница, то все вы, тебя включая, должны будете остаться здесь, в моих владениях. Согласен?
Владигор хотел было возразить, мол, никто из его дружинников не опозорит свой меч схваткой с женщиной, но, увидев суровые, безжалостные лица готовых на все женщин, коротко сказал:
— Бадяга, будешь драться!
— Княже! — с мольбой в голосе воскликнул дружинник. — За что такой позор? С бабой драться? Да никогда!
— Будешь!! — повторил Владигор. — Повелеваю, ты мой слуга!
Лишь тяжкий вздох Бадяги был ему ответом. Меж тем Карима обратилась к одной из воительниц:
— Млада, надень кольчугу, шлем и выходи на двор. Покажешь этим городским крысам, что девы леса сражаются не хуже их! Убей его! Остальные пусть держат мужичков на острие меча, а то, глядишь, и сбегут, как зайцы! Ха-ха-ха!
Владигор и дружинники увидели, что к выходу из горницы с равнодушным видом направилась охотница, покатые плечи которой, полный стан, толстые шея и руки свидетельствовали о ее недюжинной силе. Не взглянув на княгиню, она вышла на двор, и скоро Владигор сквозь слюду оконца увидел ее уже в рогатом шлеме на голове и в кольчуге. Млада деловито помахивала мечом, разминаясь перед поединком, и было слышно, как гудит рассекаемый клинком воздух.