Маска
Шрифт:
— Мельхиор, — начал фон ден Фильдерн. — Прими мои соболезнования. Господь смилостивился над твоим дядей и избавил его от страданий. — Старик кашлянул. — Ты знаешь, что тебе еще предстоит разбирательство? Та служанка не должна была умереть. Ты нес за нее ответственность. — Он строго посмотрел на Мелисанду.
Опустив взгляд, девушка молча кивнула.
— Но мы позвали тебя сюда не поэтому, — продолжил Эндерс. — С твоим разбирательством придется подождать. Появилась кое-какая работа. Нам понадобятся твои услуги.
Мелисанда, облегченно вздохнув, подняла голову. Итак, она получит время, чтобы воплотить свой план в жизнь.
Эндерс пошел по крутой лестнице в подвал, Мелисанда последовала за ним, не остался на улице и Конрад Земпах.
Перед пыточной их уже ждали третий судья, Хеннер Лангкоп, и писарь. Обвиняемый сидел на железном стуле и упрямо смотрел в пол.
Мелисанда опешила: юноша показался ей смутно знакомым, но она не могла вспомнить, где же видела его. Впрочем, времени подумать об этом у нее не было: Конрад Земпах сразу же начал допрос.
— Как вас зовут? — осведомился он.
— Вендель Фюгер, сын Эрхарда Фюгера. Я виноторговец и винодел из Ройтлингена, я вам уже говорил.
В его голосе слышалось упрямство, даже спесь. То ли парень не понимал всей серьезности ситуации, то ли был поистине бесстрашным человеком. Что ж, скоро ему станет не до смеха.
— Вы знаете, в чем вас обвиняют, Вендель Фюгер? — Конрад Земпах, скрестив руки на груди, с вызовом посмотрел на виноторговца.
Тот покачал головой.
— Понятия не имею. Но что бы это ни было, речь явно идет о какой-то ошибке. Или мелочи, которую легко будет уладить. — Он посмотрел в угол, где лежали его вещи: пояс с пустыми ножнами, дорогой шелковый плащ-сюрко, туго набитый кожаный кошель.
Земпах рассмеялся.
— Вам не откупиться от обвинений, торговец. Здесь, в Эсслингене, царят право и закон. — Шагнув вперед, он упер руки в бока. — Вендель Фюгер, вы обвиняетесь в коварном убийстве Бенедикта Ренгерта, сына Йоста Ренгерта, почтенного винодела Эсслингена. Убийство произошло вчера ночью.
Вендель Фюгер побелел как снег, его рот приоткрылся, руки задрожали. Он покачал головой, губы зашевелились, но с них не слетело ни звука.
— Вы подстерегли парня в Соломенном переулке и перерезали ему горло. Мало того, вы нанесли ему более десяти ударов ножом. Вся его одежда пропиталась кровью, тело выглядело так, будто его растерзал дикий зверь. Бедная матушка Бенедикта упала в обморок, когда усопшего принесли домой.
— Но это сделал не я! — воскликнул Вендель.
— Так вы отрицаете свою вину?
— Это сделал не я! — В голосе обвиняемого слышалось возмущение.
Писарь торопливо вел протокол допроса — писал с такой скоростью, будто от этого зависела его жизнь, а не жизнь виноторговца.
Хеннер Лангкоп невозмутимо наблюдал за допросом, массируя тонкую переносицу, Эндерс фон ден Фильдерн задумчиво хмурился.
Земпах же подошел к столику — в прошлый раз здесь лежал убитый младенец — и взял какой-то предмет.
— Вы узнаете это?
Обвиняемый испуганно прищурился. Вся кровь отлила от его лица.
— Мой нож, — прошептал Вендель.
— Да, это ваш нож. Ваше имя выгравировано на рукояти. Вы оставили его рядом с трупом. Не очень-то предусмотрительно с вашей стороны.
— Но…
— Что «но»? — рявкнул Земпах.
— Мой нож украли.
Конрад расхохотался. У него был отвратительный смех.
Мелисанда невольно вздрогнула, как и виноторговец. Вендель молча покачал головой.
Мелисанда до сих пор не могла вспомнить, где его видела, но интуитивно чувствовала, что это важно. «Вспоминай, Мел, вспоминай!»
Парень поднял голову, их взгляды встретились — и тут воспоминания вернулись, образ за образом.
Лужайка.
Оттмар де Брюс.
И парень, сопровождавший де Брюса на тренировку. Это был тот самый парень…
Мелисанда вспомнила кое-что еще. При мысли об этом у нее земля ушла из-под ног.
Похоже, и Вендель Фюгер узнал ее. В его взгляде Мелисанда увидела смятение, страх — и мольбу о помощи.
— Мельхиор!
Голос Конрада Земпаха оторвал Мелисанду от раздумий.
— Полагаю, пришло время восстановить память этого юноши.
Доставая инструменты из сумки, Мелисанда судорожно пыталась придумать, что же ей делать. Постараться найти какую-нибудь возможность донести до судей то, что она знает, и при этом не выдать себя?..
Она начала с того, что показала виноторговцу инструменты: щипцы, жом для пальцев, крысиный шлем. Тот только качал головой, но ничего не говорил.
Мелисанда жестом дала понять судьям и советнику, что сегодня хотела бы попробовать что-то новое, и указала на нож, которым было совершено убийство. Кровь запеклась на лезвии.
— Что у тебя на уме, Мельхиор? — спросил Земпах.
Взяв дощечку и грифель, Мелисанда написала: «Ремешки».
Кивнув, Земпах усмехнулся. Он был знаком с пыткой, во время которой палач срезает с тела обвиняемого полоски кожи — так называемые «ремешки».
Но если Мелисанда не ошибалась, до этого не дойдет. Она приставила острие ножа к левому предплечью Венделя. Его рука была крепко привязана к подлокотнику железного стула.
Одним быстрым движением она взрезала кожу. Из свежей царапины потекла кровь.
Но прежде чем Мелисанда успела сделать что-то еще, молодой купец застонал и потерял сознание.
— Что случилось? — воскликнул фон ден Фильдерн, вскакивая на ноги. — Что ты с ним сделал, Мельхиор?
Мелисанда примирительно подняла руку. «Обморок», — написала она на табличке.
— Слабак, — презрительно прошипел Земпах. — Ну же, заплечных дел мастер, приведи его в чувство! Мы еще не закончили допрос. — Он указал на ведро воды, стоявшее в углу пыточной.
— Подожди! — Эндерс фон ден Фильдерн схватил Земпаха за плечо. — Нужно сделать перерыв.