Маска
Шрифт:
На площади сладковато пахло подгнившими фруктами, от ручейка, протекавшего мимо рыбного рынка, доносилась невыносимая вонь.
Завидев палача, люди сразу же отвлекались от своих дел. Они смотрели на Мелисанду настороженно, с любопытством. Матери прижимали к себе своих детей, какой-то наглый мальчишка плюнул палачу под ноги и тут же, едва Мелисанда повернула к нему голову, убежал, ошалев от столь безрассудного поступка. В пестром наряде палача было жарко, и Мелисанда потела — не так от зноя, как от волнения. Ее план сработает, только если виноторговец не очень пострадает от пыток.
При виде трех мужчин, стоявших у Шелькопфской башни, у Мелисанды душа ушла в пятки. Она ожидала встретить здесь Конрада Земпаха и Хеннера Лангкопа. Но Карл Шедель еще никогда не присутствовал на допросе с пристрастием. Ходили слухи, что мастеру-скорняку не по душе кровавое ремесло палача. Что же означает его присутствие? Неужели виноторговец тоже покончил с собой? Мелисанде хотелось развернуться и бежать прочь. Но Господь решил иначе, напомнив, что она должна выполнить свой долг. К тому же бегство не помогло бы ей.
Итак, Мелисанда почтительно склонила голову, приветствуя трех судей. Советники смотрели на нее недоверчиво. Земпах попытался заглянуть ей в глаза, чтобы узнать ответ на томивший его вопрос, но Мелисанда поспешно отвернулась и пошла к двери. В тюрьме царили тишина и прохлада. Вендель Фюгер уже сидел на железном стуле, и Мелисанда, поняв, что с купцом все в порядке, с облегчением вздохнула. Впрочем, за эту ночь он настолько изменился, что она едва узнала его. Лицо Венделя побледнело, щеки ввалились, волосы спутались, под глазами пролегли темные тени, взгляд стал затравленным.
Хеннер Лангкоп жестом приказал Мелисанде подойти к нему поближе.
— Нам нужно признание, — тихо произнес он. — И поскорее. И чтобы все было по закону. Тебе понятно?
Мелисанда кивнула.
Она внимательно посмотрела на купца. Если действовать осторожно, можно избавить его от чрезмерной боли. С другой стороны, она уже знала, что виноторговец очень упрям. Если он будет настаивать на своей невиновности, вечер затянется. В отличие от суда инквизиции в таком суде не было ограничений. Мельхиор вынужден будет обрабатывать купца, пока тот не сознается.
Мелисанда подошла к стулу и жестом дала судьям понять, что она готова. Земпах навис над виноторговцем:
— Вендель Фюгер, сын Эрхарда Фюгера, винодел и виноторговец из Ройтлингена! Сознаетесь ли вы в том, что коварно зарезали Бенедикта Ренгерта, сына виноторговца Йоста Ренгерта из Эсслингена, а затем осквернили его труп, нанеся десять ударов ножом? Признайте свою вину, и вам не придется проходить через процедуру допроса с пристрастием!
Писарь поспешно водил пером по пергаменту, купец бросал испуганные взгляды то на одного судью, то на другого. Затем он посмотрел на Мельхиора.
— Это сделал не я, — сказал Вендель. — Я никого не убивал. У меня украли нож еще за четыре дня до убийства, в Адлербурге, на празднике смотра невест, устроенном графом Оттмаром де Брюсом.
— Ха! — фыркнул Земпах. — Вы хотите запугать нас именем де Брюса? Хотите показать, что у вас есть могущественные друзья? Мы и так знаем, но вам это не поможет!
Мелисанду сковал страх. Неужели этот человек — действительно друг Оттмара де Брюса? Он ведь совсем не похож на тех, кто обычно окружал графа. Конечно, он был на той тренировке в лесу, но тогда у Мелисанды сложилось впечатление, что граф хотел подшутить над неуклюжим смешным купцом.
Вендель Фюгер, казалось, тоже удивился.
— Я не могу назвать графа моим другом, — поспешил объяснить он. — Он просто хороший покупатель. Я случайно был в тот день в замке, привез графу вино, вот и все. — Он хотел сказать что-то еще, но потом передумал.
— А что с тем, вторым… — начал Земпах, но тут же осекся под выразительным взглядом мастера-скорняка. — Так, значит, вы не признаетесь в этом преступлении?
— Я никого не убивал, — в который раз повторил Вендель и посмотрел на Мелисанду.
Девушка видела мольбу в затравленном взгляде купца, но сейчас ничем не могла ему помочь. Она отвернулась.
— Ну что ж. — Земпах кивнул. — Покажи ему, что его ждет, Мельхиор!
Мелисанда показала купцу, что будет, если он не сознается: продемонстрировала жом для пальцев и ног, раскаленные щипцы, шипастую удавку, тиски для головы, пояс для бичевания и крысиный шлем. При виде удавки мужчина задрожал. Мелисанда надеялась, что он сознается до того, как ей придется применить что-то из пыточных орудий.
— Вы сознаетесь в своем преступлении? — повторил вопрос Земпах.
Вендель дрожал, но молчал.
— Может быть, он слишком запуган, чтобы отвечать, — предположил Карл Шедель. — Дай ему что-нибудь успокоительное, Мельхиор!
Мелисанда поспешно достала из сумки бутылочку. Это зелье не только успокоит купца, но и ослабит боль. Мелисанда надеялась, что правильно подобрала дозу. Если Вендель совсем не будет испытывать боли, то судьи это заметят.
Она подошла к обвиняемому и влила ему в рот пару капель. Вскоре Вендель успокоился, дрожь улеглась, а глаза потускнели.
Земпах встал прямо перед ним.
— Итак, вы признаетесь?
Вендель Фюгер посмотрел на него и покачал головой.
— Я никого не убивал.
Земпах, прищурившись, повернулся к Мелисанде:
— Тогда исполни свой долг, Мельхиор.
Мелисанда решила начать с жома для пальцев. Это было очень больно, но после применения этого пыточного орудия не оставалось серьезных повреждений. По крайней мере сначала.
Невзирая на успокоительное, Вендель завопил, едва Мелисанда надела на него жом. Орудие сжималось, кожа оставалась целой, ни капли крови не пролилось. Купец стонал, кричал, бранился, но не сознавался.