Маска
Шрифт:
Мелисанда кивнула. Она долго думала, посвящать ли мастера в свой план. С одной стороны, она подвергала и его, и саму себя ненужной опасности, с другой — ей не хотелось уходить, не попрощавшись. Мастер Генрих был единственным другом Раймунда в последние годы. Ее единственным другом.
— Ты считаешь, что все настолько серьезно? — спросил мастер Генрих. — И дураку понятно, что ты не виноват в смерти той девушки.
Мелисанда покачала головой. Она написала ему об Агнессе и о разбирательстве, но не упомянула ни виноторговца, ни попытку Земпаха шантажировать ее. И, конечно же, не стала ничего писать о том, что в ходе разбирательства судьи могут узнать, что Мельхиор — женщина.
— Куда ты собираешься? — спросил мастер Генрих.
Мелисанда пожала плечами и махнула рукой, давая понять, что главное — не ждать разбирательства в Эсслингене.
Мастер Генрих задумчиво кивнул. Встав, он вышел из комнаты.
Мелисанда встревоженно оглянулась.
Может быть, она ошиблась в этом человеке? Может быть, он был более законопослушным, чем она предполагала, и сейчас пошел за стражником?
Мелисанда как раз собралась покинуть дом, когда мастер Генрих вернулся.
— Не бойся, — сказал он, увидев недоверчивость в ее взгляде. Пивовар протянул ей небольшой кошель. — Возьми, этого тебе хватит на первое время.
Мелисанда покачала головой. Она пришла сюда не для того, чтобы просить денег. Напротив, в деньгах она как раз не нуждалась. Но старик не убрал кошель, и Мелисанда, увидев разочарование в его глазах, неуверенно протянула руку. Мастер действительно хотел ей помочь, и если бы она не приняла его дар, то поступила бы некрасиво и обидела бы друга.
Мелисанда поклонилась в знак благодарности. Достав из рукава свиток, она протянула его Генриху.
— А, моя Библия. — Он разложил пергаментные листы на столе и разгладил их. — Надеюсь, слова Господа утешили тебя и Раймунда в трудный час.
Мелисанда кивнула и еще раз поклонилась. Затем она подошла к двери и жестом дала Генриху понять, что торопится.
Мастер кивнул, но сделал знак, что хочет еще кое-что сказать.
— Я не одобряю твоего решения, мальчик, — серьезно произнес он. — Если ты сбежишь, то этим признаешь свою вину. Но я не стану удерживать тебя. Желаю тебе удачи, и да пребудет с тобой Господь. Я уверен, ты обретешь свой путь. И если у тебя будет возможность, дай мне знать, как все устроится. Ты очень порадуешь старика. — Улыбнувшись, мастер Генрих открыл Мелисанде дверь.
Девушка вышла на лестницу. Она услышала, как мастер Генрих, вздохнув, поплелся в свою комнату.
Мелисанда уже спустилась по ступеням и положила руку на засов двери, когда услышала сзади чьи-то шаги.
Это не мог быть мастер Генрих.
Мелисанда хотела отодвинуть засов и сбежать, но в спешке не смогла его поддеть.
— Значит, я не ошиблась. — Матильда, жена мастера, кашлянула. — У моего супруга во многом особые взгляды на жизнь, но даже он не принимает гостей в столь поздний час.
Мелисанда не осмеливалась оглянуться.
Жена Генриха, судя по всему, еще не заметила, кто пришел к ним так поздно.
Мелисанда видела Матильду всего пару раз, когда та сопровождала Раймунда. Она не доверяла этой набожной молчаливой женщине.
Она услышала, как Матильда подошла поближе. На Мелисанду упал луч лампады. Какое-то время ничего не происходило.
Девушка отважилась оглянуться. Матильда по-прежнему поражала своей красотой, хотя ей было уже за тридцать. На ее лице читались следы постигшего ее горя — у Матильды не было детей.
Впрочем, сейчас она почему-то смотрела на Мелисанду без тени враждебности. В ее взгляде было только удивление.
— Пойдем! — прошептала Матильда и прошла в кухню, находившуюся в задней части здания.
Мелисанде не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
Там Матильда поставила лампаду на стол и ворчливо осведомилась:
— Что ты делаешь ночью в моем доме?
Мелисанда не знала, что ответить на это. У нее было такое чувство, будто мама застукала ее в кладовке за поеданием собранной для варенья малины. Поколебавшись, она достала дощечку и протянула Матильде. Мелисанда не знала, умеет ли эта женщина читать, но что еще ей оставалось делать?
Матильда долго смотрела на дощечку. Затем она указала на табурет у стола.
— Сядь и жди. Я сейчас вернусь. И не смей уходить без моего разрешения.
Мелисанда опустилась на стул. Зря она пришла к мастеру Генриху ночью. Можно было просто написать ему записку. Из-за того, что ей захотелось в последний раз повидаться со стариком, она, похоже, оказалась в ловушке. Наверняка Матильда устроит супругу скандал за то, что он ночью впустил в дом палача, а потом пойдет за стражником, чтобы Мельхиора бросили в тюрьму.
Может, сбежать?
Нет, если она сейчас попытается улизнуть, Матильда точно забьет тревогу. А если подождать, то мастеру Генриху, возможно, удастся успокоить жену.
Вскоре хозяйка дома вернулась. В руке она держала какой-то свиток.
— Мой брат владеет хутором неподалеку от Ураха, — сказала Матильда. — Я много лет не связывалась с ним, но в детстве мы были очень близки. В этом письме я прошу брата взять к себе служанку, трудолюбивую и надежную девушку, которая немного разбирается во врачевании. Мой брат — набожный и хороший человек, он возьмет тебя к себе на работу. Жить на хуторе нелегко, но там ты будешь в безопасности. Там тебя никто не найдет. — Матильда помолчала. — Хутор находится на равнине неподалеку от тракта, ведущего в Ульм, прямо перед Урахом, рядом с деревней Гульбен. Если в паре миль [28] от города встретишь крестьян, спроси у них, где хутор Пауля Вайгелина, они покажут тебе.
28
Миля как мера длины в Средневековье отличалась от региона к региону. Так, в Вюртемберге милей называли расстояние в 7,45 км, а в Гессене — всего 6,03 км.
Мелисанда потрясенно смотрела на женщину. Неужели это та самая фанатичная Матильда, которую она знала? Но больше всего Мелисанду поразило то, что Матильда хотела устроить ее к брату… служанкой.
— Я знаю, чего ты боишься больше всего. — Слабая улыбка скользнула по лицу женщины. — И твой страх вполне понятен. Поэтому я помогу тебе.
Мелисанда все еще не понимала, что происходит.
— Только женщина может распознать женщину. — Матильда вручила ей письмо. — Я уже давно знаю, что наш городской палач — вовсе не мальчишка, хотя и кажется таким худым и угловатым. Мне неведома твоя судьба, но я подозреваю, что тебе пришлось пережить что-то ужасное, иначе ты не стала бы прятаться, притворяясь палачом. Не бойся, я сохраню твою тайну. А теперь поторопись, скоро рассвет!