Маска
Шрифт:
— Ты-ы! Дурацкая Кудрявая Башка! — угрожающе прорычала я, заметив, как удивленно взметнулись его идеальные брови.
Когда-то он всё равно бы узнал…
— Как ты сказала? Башка? — по залу разлетелось свирепое эхо, увенчавшееся сдавленным смешком.
Господи, ну а кто же? Покажите ещё одного такого бесстыжего упрямца!
— Хорошо… Ложка Сергеевна. Я вас понял, — ехидно прохрипел Муратов.
Он сказал… «Ложка»?
ЛОЖКА???
— Лекса, тебе хана! — пробубнила я прямо в рот, пытающийся зло вовлечь меня в поцелуй.
—
Значит, Ложкой он меня за глаза называл?
Муратов впился в мои губы, настойчиво кусая и посасывая их до умопомрачения. Я обмякла, ощущая, что готова отдаться ему прямо на полу университетского актового зала. Подол платья быстро оказался задран, и Лекса пристроился между моих уже горячих от нетерпения ног, прижимаясь отвердевшим, как камень, членом к бедру сквозь натянувшиеся джинсы.
На меня нахлынула изнуряющая жажда по его присутствию внутри. От такой доступной и сомнительной возможности заняться соитием в ВУЗе я вся продрогла, а промежность стала мешать восседать на столе. Мы еле отлепились друг от друга, ненасытно мучая припухшие губы. Между нашими мокрыми ртами протянулась ниточка слюны, когда Муратов чуть отодвинулся и убрал с лица пряди волос. Я чуть не кончила от одного его потрёпанного вида.
— Кхм… Ну что? Ты сегодня снова без трусов? — решила я поглумиться, пока он сексуально дышал через рот, облизывая нижнюю губу.
Кольца в его ушах колыхались, и часто вздымалась грудь.
Это не помогало передумать. Продолжать было нельзя, но и останавливаться тоже… Кошмар!
— Проверь сама.
Боясь расслышать собственную совесть, я нервно притянула Муратова за пояс и сжала дёрнувшийся в руке орган. Парень жалобно застонал, подавшись мне навстречу. Через джинсы чувствовался снедающий его жар.
Подумать только… Полтора месяца назад Лекса в этом самом зале хлопнул дверью перед моим носом, а я прибежала учинять ему наказания. Теперь я тряслась от потребности доставить ему удовольствие. Вторая рука жадно потянулась к пуговице над ширинкой, напряженно удерживающей внушительную эрекцию в брюках. Стоило её расстегнуть, молния нетерпеливо разъехалась, опередив мои старания. Я добралась пальцами до горячей плоти, а Муратов шумно вздохнул, запрокинув голову.
— Нужно было подарить тебе на Новый год кальсоны. На улице всё-таки минус двадцать.
Лекса надменно хохотнул. Этого лиса невозможно застать врасплох!
— Не волнуйся, не замёрзнет. Я слишком часто на тебя мастурбирую.
У меня перехватило дыхание от сорвавшегося с его рта грязного комплимента. Приятные, конечно, новости…
Я сглотнула.
— А ты на меня? — Муратов выпрямился, томно осмотрел почерневшими сверкающими глазами моё полыхающее лицо и занырнул сильной рукой под платье.
Нужно было избавиться от колготок. Я вся намокла и набухла, ёрзая по столу, а от его ощупывающих прикосновений стала остро и нетерпеливо сжиматься.
— Я всё время о тебе думаю. Я очень скучаю…
Его
— И я.
Мне показалось, он хотел что-то ещё сказать. Но вместо этого мягко дотронулся до моих губ и стал истомно потягивать в извиняющихся поцелуях. В груди затрепетало от нечаянно раздавшихся в зале причмокиваний. Горячо, как в трансформаторном масле. Наши тёплые языки соприкоснулись, Муратов снова проник в мой податливый рот.
Я осознала, что ради таких моментов была готова подчиняться уверенному гипнотизеру во многом и даже страдать ожиданиями.
— Слушай, а ты меня не привораживал? — на полном серьезе вклинилась я в поцелуй с очередной затерроризировавшей мой мозг глупостью.
Может, я уже квартиру на него переписала и не заметила?
— Нет. Ты сама на меня запала, — Муратов нежно стащил с талии колготки, приспустив их до колен, и отогнул край моих трусиков, бесцеремонно нащупывая пальцами ноющий клитор. На его шарящую руку упала юбка платья. Ох ё… — Я плохо отношусь к ритуалам, которые лишают человека свободы выбора.
Лекса верил в цыганскую магию и предсказания. А я — никогда. Прежде…
Перед глазами будто наяву возникла мрачная Ида, предупреждающая меня о секретах её внука. Тело сковало от нарастающего удовольствия и навязчивой тревоги.
— Кстати, у меня нет презерватива, — Муратов дотянулся до пакетов с тюлем, швырнул парочку позади меня и заставил лечь. Всё равно жестковато.
Я согнула ноги в коленях и подалась тазом навстречу его безжалостным пальцам. Парень наклонился над моим лицом, щекоча кожу чёрными кудряшками и сладким дыханием.
— Ты, бывает, и к зачетам плохо готовишься. И что теперь делать…
Он чмокнул меня в губы.
— Наслаждаться.
Его пальцы огладили складки половых губ и затрепетали на клиторе, доводя меня до судорог. Жар и пульсирующая агония распространились в паху. Нужно было отдышаться.
— Полегче, — цепляясь за ускользающий рассудок, я с силой стиснула бёдрами его руку.
На это Лекса лишь приник к моему рту, горячо выдыхая. Его проворные пальцы всё ещё касались промежности. Я поняла, что Муратова можно обезвредить только равноценным оружием и дотянулась до его стоящего члена.
Ладонь сомкнулась на тугом рельефном стволе, натягивая тёплую кожу на розовую головку. В зале раздался грудной рык.
— Продолжай, и я кончу на твоё платье.
— Не хочешь? — я сглотнула, пытаясь не подавиться наслаждением от власти над Лексой.
— Очень красивое платье. Не хочу портить, — он невинно улыбнулся и продолжил меня ублажать. Обездвиженная степенью его откровений я растерянно отпустила Муратова.
Спросили бы сейчас, как меня зовут, и я не смогла бы вспомнить ни одного имени, кроме Лекса.