Маскарад
Шрифт:
— Я выросла всего в нескольких милях от «Адара». Я знаю лорда большую часть своей жизни. Но он, конечно, не знал меня! — Она вспыхнула. — Когда я была маленькой девочкой, он спас меня от смерти — я чуть не утонула, — сказала она, и внезапно ее глаза заблестели.
Она все еще помнила тот день так, словно он был вчера.
Вы принц? Нет, я не принц.
Лизи облизала губы, которые казались очень сухими.
— Это то, что женщина моего класса никогда не
— Это очень романтично, — сказала Бланш.
Лизи вскочила в ужасе.
— Это совсем не романтично! — воскликнула она, чувствуя себя как дурочка.
В конце концов, она не может отрицать, что романтика присутствовала.
Бланш также встала.
— Извините. Но это история, на которой строятся любовные романы. — Она улыбнулась. — Я могу понять, как маленькая девочка благодарна такому героическому поступку, — и могу понять, как это чувство могло вырасти за годы. И вы — мать Нэда. Я понимаю.
Лизи знала: эта женщина не заслуживает того, чтобы ее оскорбляло их с Тайрелом прошлое.
— Я очень счастлива за вас обоих! — нервно произнесла она. — Я всегда знала, что однажды он найдет себе прекрасную пару, и я так рада, что Тайрел женится на такой высокородной леди, как вы! Он заслуживает счастливой жизни, и я уверена, что найдет ее с вами!
Выражение лица Бланш было сейчас напряженным.
— Вы говорили так откровенно, — наконец сказала она. — Можно я сделаю то же самое?
Лизи сжала руки:
— Миледи, я не могу указывать, что вам делать…
— Хорошо, — перебила Бланш. Она ободряюще улыбнулась. — Мой отец рассказал мне о вас, мисс Фицджеральд. Я должна была приехать и увидеть вас сама. Вы кажетесь очень правильной. Я ожидала кого-то постарше, искушеннее и опытнее.
Лизи не знала, что ответить. Она беспомощно пожала плечами.
— Вы, должно быть, очень любите его, — сказала Бланш.
Лизи отвела взгляд:
— Да. Но это в прошлом. Я полностью поддерживаю вашу свадьбу, миледи. Полностью, — подчеркнула она.
Бланш наконец немного потеряла самообладание и обхватила себя руками.
— Это так великодушно с вашей стороны. Потому что, я думаю, вы все еще любите Тайрела.
Внезапно Лизи стало трудно дышать, и она была готова заплакать. Ей нужно отрицать это. Но она не могла говорить.
— Поскольку мы обе откровенны, вы, разумеется, знаете, что эта свадьба была организована. Это не брак по любви.
Лизи медленно обернулась. Она была шокирована, когда увидела слезы в голубых глазах Бланш, ее перекошенный рот.
— Миледи! Вы в порядке! Присядьте же.
Она бросилась к ней, взяв ее за руку.
— Нет, я не в порядке, — прошептала Бланш, отказываясь садиться. — Видите ли, мисс Фицджеральд, я поняла, что не хочу
Лизи выдохнула. В ее сердце было столько надежды, казалось, у нее разорвется грудь.
Она быстро отказалась от надежды, потому что надеяться было не на что. Слова Бланш не изменили того факта, что Тайрел совсем не заботился о Лизи.
— Почему вы говорите мне все это?
Бланш медлила.
— Прошлым вечером мой отец сделал шокирующее признание. Он специально вмешался, чтобы разлучить вас двоих.
Лизи застыла. Она никогда не забудет тот ужасный день, когда Хэррингтон приехал в Уиклоу для разговора с ней, но он вряд ли заставил ее уехать.
— Миледи, я уехала из Уиклоу, потому что это было правильно с моральной точки зрения.
Бланш улыбнулась ей:
— Я думаю, вы очень хорошая женщина, мисс Фицджеральд, и теперь понимаю, почему Тайрел так любит вас. Мне нужно ехать. Моему отцу нездоровится, и я действительно должна убедиться в том, что он отдыхает.
Лизи никогда не была более смущенной. Какой странный визит! Она должна была спросить:
— Почему? Почему вы приехали ко мне, миледи?
Бланш встретилась с ее взглядом.
— Я должна была увидеть кое-что сама, — ответила она.
— Где он? — спросила Джорджи; ее сердце бешено билось.
Она не могла поверить, что Рори пришел навестить ее. Она сделала все возможное, чтобы забыть о том, что случилось три дня назад. Она отказывалась думать об их поцелуе — отказывалась думать о нем вообще.
В конце концов, она не была глупой, жеманной, помешанной на свадьбе девицей. Она была благоразумной, умной, благовоспитанной и очень старомодной ирландской женщиной, ей в самом деле нравилась жизнь старой девы. Кроме того, Рори Макбейн не был подходящим кандидатом в мужья — у него не было ни единого собственного пенни, да это и не имело значения. И она была не похожа на Лизи. Она не влюбится по уши до такой степени, что пожертвует своим добрым именем и всей жизнью ради постыдной связи, которая может привести только к разбитому сердцу.
— Он ждет в библиотеке, — ответил Леклерк. — У вашей сестры гостья, и я подумал, что она не захочет, чтобы ее отвлекали.
Джорджи не смогла придумать ответ. Вместо этого она не переставала думать о потрясающем поцелуе Рори и о том, как она ощущала его тело своим. Она спустилась вслед за Леклерком, пытаясь восстановить дыхание и находя это невозможным. Она жалела, что он поцеловал ее; она жалела, что он вообще пришел. Что ему могло быть нужно?
Джорджи пришло на ум, что он хочет извиниться. Она с радостью примет извинение. Поскольку он дорогой друг для Лизи, значит, они смогут избежать любой неловкости между ними.