Маскарад

Джойс Бренда

Лизи почти не слышала его. Тайрел продолжал смотреть на нее темным и напряженным взглядом. И, несмотря на все благоразумие и опыт прошлого, она начала надеяться.

— Что ты здесь делаешь? — в недоумении воскликнул Рори; он был встревожен.

Тайрел проигнорировал его. Лизи стояла у входа в холл, пригвожденная к месту его появлением, бледная, словно увидела привидение. Она была такой красивой, и все, что Тайрел хотел, — это держать ее, защищать ее, заниматься с ней любовью. Он не мог вспомнить, почему они сейчас не вместе.

Он не мог вспомнить ни единой причины того, почему они расстались. Его переполнила нужда подойти к ней и попросить прощения. Он больше не помнил, что он жертва, что она бросила его.

Рори был мертвенно-бледный.

— Ты должен уйти, Тайрел. Твое присутствие причинит боль ей и всем остальным в этой семье. Или ты забыл? Ты помолвлен с другой, — с сарказмом добавил он.

Он вздрогнул. Он был помолвлен с Бланш, и ему не следует быть здесь. Но, черт побери, он не мог уехать, не поговорив с ней. Наконец он посмотрел на Рори:

— Кто тот светловолосый джентльмен, который вьется вокруг нее?

— Мой приятель. Я надеялся, они понравятся друг другу, — бросил он в ответ.

Тайрел чувствовал, как в нем поднимается ревность. У него нет права быть собственником сейчас. И он сдался. Если он мог контролировать судьбу «Адара», то он, разумеется, не мог допустить другого мужчину в ее жизни. Но когда судьба отвернулась от Элизабет — и когда она отвернулась от них?

— Тебе нужно ехать домой к Бланш, — сказал Рори.

Перед глазами появился бледный образ его невесты, и в тот момент он знал, что их брак никогда не будет успешным. Внезапно он испугался того, что должен сделать. Поскольку, также внезапно, у него не было сомнений.

И он снова встретился взглядом с глазами Элизабет, с огромными серыми глазами, полными обиды. Ей не нужно было говорить с ним, чтобы он услышал ее мольбу: почему? Единственный вопрос прозвучал между ними в холле. Будь он проклят, если знает ответ.

— Черт побери, Тай, видно же, что у тебя остались к ней чувства. И моя обязанность, как ее будущего зятя, — убедиться, чтобы ты не причинил ей боль снова — и не подверг риску ее шанс на будущее с кем-то еще.

Он не слышал. Джорджина подошла и встала рядом с сестрой, такая же бледная от волнения, но обняла ее за плечи. Казалось, Элизабет этого не замечала.

— Она не будет ни с кем, — сказал он, презрительно посмотрев на Рори.

— Что? — выдохнул Рори.

— Я должен отдать ей цветы, — добавил он, смотря только на Элизабет. — Я хочу поговорить с ней. Затем я уйду.

— Тайрел! — предостерег Рори.

Но было слишком поздно. Тайрел направился к Элизабет.

Лизи не могла ни шевелиться, ни дышать. Она больше не слышала голоса в гостиной и не замечала, что ее сестра стоит рядом. Приближался Тайрел.

Он остановился перед ней и поклонился. Лизи забыла, какой он завораживающий. Она чувствовала его мощь, его силу, его решительность; она чувствовала его жар, его зрелость,

чувствовала его. Абсолютно поглощенная, она забыла сделать реверанс в ответ.

— Тай… милорд, — с трудом выговорила она.

Его темный взгляд медленно двигался по ее лицу, словно вспоминая каждую его черточку — или запоминая. Он молчал. Она чувствовала, как по ее груди и животу струится пот. Его взгляд передвинулся к ее губам, затем ниже, к груди. Внезапно ее наполнило болезненное желание, таким ужасным образом, что только он мог его облегчить.

Ничто не изменилось. Она почти чувствовала его руки, сжимающие ее плечи, и как его твердое тело прижимается к ней. Она почти чувствовала его глубоко в себе, их тела, словно единое целое. В тот момент она очень его хотела, и не только физически. Она никогда не скучала по нему больше, чем сейчас.

— Элизабет, — напряженно сказал Тайрел. А затем Джорджине: — Мисс Фицджеральд? Могу я вас поздравить с помолвкой?

Лизи посмотрела на Джорджи, которая была готова взорваться. Но она ответила:

— Спасибо.

А затем вопросительно посмотрела на Лизи.

Лизи тяжело сглотнула.

— Ты не оставишь нас? — попросила она.

Джорджи переводила взгляд с нее на него, потом кивнула; она была недовольна, но ушла.

Тайрел протянул Лизи цветы:

— Я слышал, ты в городе.

Лизи заморгала, увидев букет красных роз. Зачем он принес ей цветы? Что означает этот букет? Она приняла их, ее щеки загорелись.

— Спасибо.

Она прижала букет к груди.

— Ты хорошо выглядишь, Элизабет, — серьезно сказал он; его взгляд скользнул по ее бледно-голубому платью, потом вернулся к ее лицу.

Лизи посмела встретиться с его глубоким взглядом. О, ей было не хорошо, вовсе нет. Ей не хорошо с тех пор, как она уехала от него и своего сына, но она не могла это обсуждать.

— Кажется, что и вы в порядке, — с дрожью в голосе ответила она.

Но теперь она увидела тень в его глазах, которую никогда не видела раньше, и она знала: что-то не так. Что-то очень беспокоило его — или причиняло ему сильную боль.

На его лице на минуту появилась насмешка.

— Я в полном порядке.

— Это полная неожиданность, — осмелилась сказать она.

— Да, я понимаю, — кивнул он, не объясняя причину своего визита.

Она глубоко вдохнула, дрожа.

— Зачем? Зачем ты пришел, Тайрел?

Он грустно улыбнулся.

— Я не знал, что ты в городе, пока не поговорил с Рори сегодня утром, — сказал он, словно это все объясняло.

Но это ничего не объясняло. Лизи облизала губы.

— Понятно, — ответила она.

— Мы старые друзья, — добавил он, пристально посмотрев на нее.

— «Друзья», — эхом отозвалась она.

Слово не оправдывало их прошлые отношения, и он, конечно, должен знать это. Или это то, чем он считал ее сейчас, — старым другом? Она знала, что ее щеки горят.