Маски
Шрифт:
Была у меня как-то в красном уголке беседа на тему «Женщина — великая сила». Ответственным за нее назначили Красикова. И что бы вы думали? Валька именно на этот час назначила ему свидание… Где Красиков? Нет Красикова. И ничего для беседы не подготовлено. А у меня из-за этого чуть мероприятие не сорвалось. Вот девка! И так уже не первый раз она свидания назначает. Трудный случай?
— Трудный, — подтвердил я. — Но что же вы думаете с ней делать?
— Сначала думали выселить ее. А потом сами девчата решили: оставим, попробуем перевоспитать. Это ведь она с одной стороны такая, как я вам рассказала. А с другой — девчонка она добрая,
— Согласен, — сказал я. — Вполне согласен. Но вначале вы только о стенгазетах говорили…
— А это нас, комендантов, в ЖКО проинструктировали: если, мол, придет какая комиссия, говорите только так, чтобы ничего лишнего не сказать.
«Молодо-зелено»
О чем только не ведут разговор люди, если есть у них свободное время! И погоду обсудят, и о видах на урожай речь заведут, и шансы «Спартака» всесторонне взвесят, и монологи Райкина припомнят. И уж конечно о школьном воспитании выскажутся. А темы, новые, нетронутые темы, еще остаются. Их бездна.
Кто-то вдруг предлагает:
— Давайте поговорим о молодости.
Все возбужденно галдят: беседа безусловно интересная, романтическая, поэтическая. Особенно в плане воспоминаний.
Но сказавший «давайте» неожиданно разочаровывает своих коллег. Он задает скучный, академический вопрос: «Что такое молодость?» И собеседники сразу тускнеют. Пускаться в теоретические рассуждения, с их точки зрения, расчета нет. Все ясно и так.
Молодость — это благословенная пора, когда человек расцветает, подобно тюльпану на садовых клумбах. Это пора, когда ему хочется громко петь и пылко любить. Днем он учится или работает, а потом он пылко любит и громко поет. При голубоватом свете луны и таинственном мерцании звезд. На сон остается что-то около трех часов. Но в молодости это не обременительно. На сердечной деятельности и кровяном давлении не сказывается. Наоборот, вдохновляет!
Да, все, кажется, удивительно просто. Теория тут вроде бы и ни к чему.
Но автор академического вопроса немедленно обвиняет своих собеседников в дилетантстве. И он, конечно, прав. В доказательство он приводит животрепещущий факт:
— Недавно, знаете ли, пригласили меня в гости. Предупредили: люди будут интересные, и среди них молодой писатель Иван Повидло.
Сижу я в гостях, а люди все пожилые, и ни об одном не могу сказать: «Ага, вот это и есть Повидло!» Наконец спрашиваю хозяйку: «А где же молодой писатель?» А она отвечает: «Да вот, напротив вас».
Гляжу и удивляюсь: напротив сидит человек довольно лысый, сорок, не меньше, дашь. Неужели это тот самый Иван Повидло, о котором я много раз читал в газетах: «новое поколение», «молодой, даровитый»? И оказалось — тот самый.
Ну, потом я с ним познакомился, завел речь о молодых. Он немножко смутился, а когда разговорились, объяснил: ничего, мол, тут удивительного нет, не я один такой «молодой» среди литераторов. У нас так принято. Молодые — это как я, а дальше — маститые.
Слушавшие
Может быть, весь разговор так бы и пошел по этой линии, если бы один из участников беседы не сказал:
— А вот у нас на заводе…
Не будем утомлять читателя диалогом, расскажем о заводе сами.
На заводах тоже есть «молодые» специалисты, которые, минуя средние годы, уходят на пенсию. Словом, после юного возраста сразу наступает пенсионный. Вот уж буквально: из молодых, да ранние.
Предприятие осваивает новую продукцию. Директору предлагают:
— Поручим технологию Зайцеву. Молодой, энергичный, талантливый инженер…
— Я не против, — говорит он. — Но руководителем этой группы лучше сделаем не Зайцева, а Уклейкина Петра Ивановича.
— Так ведь Петр Иванович в этом деле не очень…
— Ну и что ж? Зато он старше, осмотрительнее, у него опыт руководящий.
Однако с Петром Ивановичем вскоре приключилась беда. Приехала какая-то комиссия. Члены комиссии рылись в личных делах работников заводоуправления, а потом пригласили Уклейкина и сказали ему:
— Мы вас очень уважаем, Петр Иванович, ценим ваши заслуги, но вы занимаете пост, который обязательно требует высшего образования. Поступите в заочный институт.
Петр Иванович подал заявление и уехал сдавать вступительные экзамены. Перед отъездом он шутил:
— Вот и я в студенты записался.
Но вернулся он в менее шутливом настроении, а через неделю на завод из института пришло письмо. Так, мол, и так, зачислить тов. Уклейкина П. И. в число студентов мы не смогли, поскольку в сочинении он сделал двадцать пять ошибок, уравнения ни одного не решил и так далее. В общем между строк можно было прочитать: и кого вы держите на такой работе? Нам, мол, понятно, что на заводе Уклейкин бумажки не пишет, он их только подписывает. И расчетами, конечно, не он занимается: это делают другие. Но все-таки обратите внимание…
Так бы и ходить Зайцеву под эгидой «опытного и осмотрительного» Уклейкина, если бы последний не обнаружил вдруг случайно своей полной несостоятельности, загремев на экзаменах.
С Уклейкиным получился анекдот. Уклейкина понизили. Но ведь не все подобные ему ездят сдавать экзамены…
Окажись среди участников беседы о молодости научный работник, он, возможно, сказал бы:
— А вот у нас в институте…
И поведал бы о такой ситуации. В исследовательском институте работает группа молодых специалистов. Раз в неделю на полчаса к ним в лабораторию заглядывает руководитель. Походит, посмотрит, уедет. Ему некогда: как человек заслуженный, с именем, он руководит еще в десяти местах.
Работа в общем выполняется молодыми самостоятельно. Но вот она успешно завершена, все сверено, вычерчено, перепечатано. Довольный руководитель берет в руки папку и пишет наверху свою фамилию.
А потом за его подписью будет статья в журнале, а потом будет прочитан доклад, а потом… Словом, работа, освещенная его авторитетом, получает известность и признание.
Да, бывает и так. Случается. Не часто, иногда, порою, но случается.
Пусть не поймут нас превратно: мы вовсе не хотим ни в какой степени ущемлять опытных пожилых работников. Наше им доброе слово! Но мы против недоверия к молодым. Против искусственного продления молодого возраста до сорока лет.