Масоны и революция
Шрифт:
Пункт первый «диспозиции» уже самого Н. Яковлева гласит, что кабинет, «определенный» на совещании у супругов Прокоповича и Кусковой 6 апреля, «пополненный» лишь Керенским и Чхеидзе, встал у власти после Февральской революции. Для начала отметим, что Чхеидзе никогда не был министром Временного правительства. Он не входил ни в его первый состав, ни в последующие. Во-вторых, первый состав реального правительства и спроектированного 6 апреля отнюдь не идентичны, хотя большинство фамилий, естественно, совпадают, поскольку без конца тасовалась одна и та же колода карт (Кускова, как мы помним, сообщила Мельгунову, что и кадеты выработали аналогичный список): в составе Временного правительства, ставшего у власти, не было ни Маклакова, ни Набокова, ни тем более Лутугина, не говоря уже о Герасимове, Трубецком и Третьякове. И в-третьих, в кабинете, спроектированном 6 апреля, не было... Терещенко! Масоны, собравшиеся у Кусковой, забыли начисто не кого-нибудь, а одного из своих лидеров.
То, что там собралось масонское руководство, утверждаем не мы. Этот второй тезис Н. Яковлева так же несостоятелен, как и первый. Максимум, что можно утверждать, это то, что на собрании 6 апреля наверняка присутствовали три масона — сами супруги и Лутугин, которого Кускова в известном нам письме объявила своим близким соратником по масонству. Больше ни одной фамилии в рассказе Кусковой не фигурирует, и Яковлев, естественно, не может знать, был ли масоном X., затеявший весь этот сыр-бор, и являлись ли таковыми приглашенные социал-демократы. Так же он не мог заявлять, что на собрании были эсеры, поскольку Кускова говорит только о социал-демократах и кооператорах. Все, что Н. Яковлев мог себе позволить, оставаясь в пределах науки, — это предположить, что среди собравшихся были и другие масоны.
Третий тезис Н. Яковлева сводится к тому, что масоны, собравшиеся у Кусковой, водили глупого Милюкова за нос, составив втайне от него масонский кабинет, а его сделав слепым орудием своего замысла. Но из рассказа Кусковой видно, что дело обстояло как раз наоборот: по инициативе именно кадетов, собравшихся на свой съезд (которого, правда, не было), приехал X., чтобы узнать у «левых» (кто под ними разумелся, это еще надо устанавливать), какое правительство они бы хотели иметь. Последние выполнили их просьбу, а те в свою очередь сообщили им, что у обеих высоких договаривающихся сторон списки оказались в принципе одинаковые: состав проектировавшегося правительства у «левых» и у кадетов оказался одинаковым в партийно-политическом отношении — кадетско-октябристским, что признает и сам Н. Яковлев. А Кускова, в свою очередь, признала, что у них, у «левых», «воображение не шло» дальше к.-д. и октябристов. На большее у главарей масонов не хватало ни решимости, ни воображения! Иначе говоря, решительные, знающие, куда вести и как вести свою армию, масоны были такие же жалкие филистеры, как и вожди цензовой «оппозиции». И не удивительно, поскольку они сами принадлежали к ней и совершенно не помышляли выходить за ее рамки.
Читаем дальше. И примерно через полтора десятка страниц знакомимся с новой авторской версией. На этот раз масонские козни направлены не против кого-нибудь, а против... буржуазии, т. е. против того класса, чью авторитарную диктатуру, согласно заявлению Н. Яковлева, они стремились установить, свергнув царя. «Остается добавить немногое, — пишет Н. Яковлев, после того как он перед этим подробно изложил доклад начальника Главного артиллерийского управления военному министру от 2 ноября 1916 г., — имя генерала А. А. Маниковского всегда открывало список военных, входивших в масонскую организацию. Изложенное, надо полагать, в той или иной мере отразило взгляды российского масонства на экономическое развитие страны» [10] .
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 10.
Яковлев Н. Н. 1 августа 1914. С. 198.
Читателю ничего не надо полагать в данном случае: это очередная натяжка, решительно ни на чем не основанная. Ни Маниковский не был масоном, для такого утверждения нет решительно никаких доказательств, ни тем более не существовало какого-то списка масонов-военных, который открывался бы фамилией генерала (Керенский, как мы помним, утверждал, что вообще никаких списков не велось). Но что действительно было верно — это то, что Маниковский принадлежал к числу весьма правых генералов (императрица одно время думала даже сделать его военным министром). Он действительно не терпел буржуазию, которая бессовестно наживалась на войне, тем более ее идейных вождей — кадетов в первую очередь. Доклад, который излагает Н. Яковлев, и представлял собой проект избавления военной промышленности от хищников — промышленников, которые и дело делают плохо, и казну грабят беспощадно.
Иными словами, Маниковский выступает здесь полностью в унисон с царизмом, как таковым. Несколько странная позиция для масона, да еще входящего в некий зловещий для «верхов» список. К этому добавим, что критика Маниковским своекорыстия буржуазии по своей политической направленности совершенно совпадала с аналогичной критикой Маркова-2 и других ультраправых.
Чувствуя это, Н. Яковлев после цитированного нами отрывка пытается выйти из Трудного положения следующим рассуждением: на смену старой власти, доживавшей Последние месяцы, «как видно из доклада, Шли люди решительные, конечно, не чета дряблой массе русской буржуазии. Но они не оценили той массы, которую двигал примитивный инстинкт обогащения. Последний оказался сильнее, чем сложные планы, имевшие в виду конечное благо буржуазии и во имя его требовавшие немедленных жертв» [11] . Вожди буржуазии против самой буржуазии. Такое в истории бывает. Так было частью и в России; например, кадеты и буржуазная масса, чьи интересы они выражали, не находили до Февральской революции общего языка по многим позициям, в том числе и по вопросу о вакханалии хищнической наживы промышленников, торговцев и спекулянтов за счет народа и армии. Но разница, и весьма существенная, здесь состояла в том, что кадеты были действительными представителями и выразителями интересов русской империалистической буржуазии, а царский генерал Маниковский был представителем и выразителем интересов царского режима, был сторонником не ущемленной всякими там «народными представительствами» царской власти.
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 11.
Яковлев Н. Н. 1 августа 1914. С. 198.
В конце книги Н. Яковлев возвращается к своей центральной идее, которую он обозначил во введении: главной ставкой масонов был дворцовый заговор. Им принадлежит этот замысел, они же его собирались осуществить. Таким образом, вырисовывается и сквозной композиционный элемент задуманного труда — масоны и заговор, масоны и сверхконспирация. Но, увы, финал не оправдал надежд. Если вначале у читателя была надежда: впереди еще вся книга, то конец книги явил нам и конец надежд. Камнем преткновения для Н. Яковлева стали здесь, выражаясь его словами, «громадные достижения советской историографии» [12] в число которых входит и разработка вопроса о так называемом «заговоре буржуазии», т. е. о том самом дворцовом заговоре, который автором выдается за масонский.
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 12.
См.: Яковлев Н. Н. 1 августа 1914. С. 19.
Наиболее обстоятельно исследовали вопрос об этом заговоре В. С. Дякин [13] и особенно Е. Д. Черменский [14] . Они сказали о нем новое слово, доказали несостоятельность имевшей широкое хождение в нашей литературе концепции «двух заговоров», показали мизерность сделанного по части «заговора буржуазии» Гучковым и прочими незадачливыми заговорщиками и, что является главным в данном случае, не нашли ни малейших масонских следов в нем, хотя, конечно, были прекрасно осведомлены о его масонской интерпретации Мельгуновым, прочитав его книгу задолго до того, как Н. Яковлев стал интересоваться русским масонством. Яковлев же и на этот раз поступает точно так, как поступал на протяжении всей книги: то, что противоречит его концепции, как бы исчезает из природы, перестает существовать. Перестали, конечно, существовать и указанные нами работы. Остается, следовательно, только Мельгунов, но и здесь мы имеем дело не с ним, а с вольной интерпретацией его слов и дел.
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 13.
См.: Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны, 1914—1917. Л., 1967. С. 298—310.
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 14.
См.: Черменский Е. Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976. С. 238— 248.
«Хотя многое точно установить невозможно, — пишет автор, — главное ясно — в последние недели самодержавия на него (заговор. — А. А.) сделали ставку масоны. По их линии, несомненно, были объединены оба заговора — гучковский и львовский. Образовались конспиративные комитеты». «Сам Гучков, — продолжает автор, — впоследствии признавал, что он подыскивал нужную для переворота воинскую часть, работая в составе «комитета трех» с Некрасовым и Терещенко. Они предложили ему как создать этот комитет, так и войти в него». Параллельно с этим комитетом существовали и другие. Так, Астров рассказывал, что Некрасов упорно, но безуспешно вербовал его стать пятым членом «пятерки», в которой уже состояли Керенский, Терещенко, Коновалов и сам Некрасов [15] .
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 15.
См.: Яковлев Н. Н. 1 августа 1914. С. 218—219.
Так излагается версия Мельгунова. У самого Мельгунова она выглядит несколько иначе. На первый взгляд, писал Мельгунов, два центральных проекта заговора — львовский и гучковский — развивались независимо. Но на самом деле связь была, и «преимущественно по масонской линии» [16] . Ни одного доказательства в пользу этого утверждения Мельгунов не приводит. Оно абсолютно голословно и представляет одно из многих «предположений и догадок», о которых он предупреждал в начале своей книги. Вместо доказательства или в качестве такового он на многих страницах ведет рассказ о возрождении масонства в России в начале XX в. и, лишь доведя его до 1915—1916 гг., сообщает нам о «пятерке», о которой пишет Н. Яковлев, вне всякой связи с заговорами Гучкова и Львова.
Глава 3. Масоны и дворцовый заговор
Примечание 16.
См.: Мельгунов С. П. На путях к дворцовому перевороту: заговоры перед революцией 1917 года. С. 180.