Мастер белого шума
Шрифт:
— Это уже три вопроса, — ухмыльнулся рыжий. — Начну с первого. И уточню: я — контрразведчик. Объяснить, что это такое?
— Ты меня за совсем-то дремучего не держи.
— Не буду. Так вот, в Академии мы отлавливаем сартапцев и прочих шпионов, случаются и просто беженцы. Они ежегодно ползут, как медом им тут намазано. По части шпионажа Сартапия, наш 'враг номер один', заведомо в выигрышной позиции: оборотни могут прикинуться людьми, а мы стать зверями не способны.
— Да ну?
— В прямом смысле не способны. Вот и перевербовываем.
— Так
— Я объяснял, что тут делаю я. Второй вопрос: почему тут находятся вооруженные части внутренних и даже внешних войск. По решению Семьи Командора. Мы надеялись сообща предотвратить вражескую антимагическую диверсию. Ты вроде не дурак, должен понимать, что там, где используется антимагическое оружие, маги бессильны, потому Ковен согласился с нашим здесь присутствием. К сожалению, наши совместные усилия оказались тщетны, враг сумел просочиться. В результате в этом году в Академии такой интересный набор — полторы сотни 'лишенцев'. Естественно, мы не могли не воспользоваться ситуацией и не попытаться перетянуть к себе нужных нам ребят. То, что не сгодится магам, вполне подойдет нам. У нас разные критерии в подборе кадров.
— А зачем пятнистым 'лишенцы'? Пушечным мясом? Боевых магов из нас, может, уже и не выйдет.
— Очень редкое у нас оказалось качество, Рик. Все живое и мертвое в нашем мире — подвластно магии, а мы в силу каких-то причин — нет. Вот навскидку некоторые преимущества: 'лишенец' пройдет любую магическую ловушку или решит исход боя с магом простым ударом ножа, пока тот сообразит, почему не срабатывает прямое заклинание. Косвенное, конечно, может достать и нас.
— Я и говорю — пушечным мясом. Рядом с магической ловушкой могут и простую поставить.
— Тебе не в саперы предлагают пойти, хотя и обезвреживанию мин и ловушек научат. Главное — мы, перестав быть магами, стали не доступны менталистам. Нас можно убить, но ни один ментальный клоп не присосется. 'Лбов' это бесит, — мечтательно улыбнулся рыжий, что-то вспомнив, но тут же посуровел. — Мы — непредвиденный фактор, Рик. Пока ничтожный, можно не брать в расчет. Но, если окажется, что и наши дети унаследуют приобретенную особенность...
Мне совсем поплохело. Папа, знал бы ты, что станешь 'дедушкой' нации!
— ... то нас уничтожат вместе с детьми, — тихо договорил сержант. — Я и мои коллеги обязаны предупредить каждого 'лишенца' о таком варианте развития событий. Нас оставят в живых лишь в том случае, если польза от жизни будет неизмеримо больше. И если за плечами встанет мощная силовая структура.
Тут я жутко разозлился. Совсем меня за лоха держит. Пусть не свистит, что в разведке менталистов нет. Если у них власть, то и все верхушки под ними. И все силовые структуры на них пашут. И внутренние, и внешние. И уж разведку они точно не упустят. И методы принуждения... что-то мне Грегор говорил. Чем купили этого рыжего мужика?
— Нечего на мне крест ставить, сержант! — выпалил я ему в лицо. — Прогнозы у вас, видите-ли. Да я буду не я, если магию не верну!
Он пожал плечами:
—
Он поднялся, с подчеркнутой аккуратностью задвинул стул за шахматный столик.
Я отвернулся: меня пронзило чувство обреченности. Совесть, чтоб ее. Ни кто иной, как мой проклятый дар виноват в том, что рыжему сержанту приходится работать на менталистов. И что мне теперь делать? Пойти убиться? Разыскать деда и поплакаться, зачем он зачал папу, а тот — меня-выродка? Кстати, почему-то дед ни разу не появился за это время, как будто судьба внука его не волнует. А ведь как старался тогда на площади, как зазывал: 'Я твой дед, я помогу тебе'. И где он с его помощью?
— Подумай, Рик, время у тебя еще есть, — забросив еще крючочек, сержант отправился к выходу.
Именно в этот момент четко, как по сигналу, в холл явился Грегор, чем-то невероятно довольный.
— Ну что, Митрич, завербовал нашего криминального элемента?
— Пока упирается, — рыжий обменялся с черноглазым рукопожатием.
Я проворчал:
— Если я так популярен, пора автографы за деньги раздавать. Не надо, случаем? Потом на аукционе сгребете бешеные бабки!
— Не обольщайся, парень, — обломал меня магистр. — Ты в списке Митрича на вербовку лишь на седьмом месте.
— А на первом кто? — ревниво спросил я.
— Тебе даже не представить.
— Уж не Фараон ли наш Раммизес?
Грегор посмотрел на меня с материнской нежностью:
— Может, еще догадаешься, кто на втором?
— Да запросто. Кто-то из оставшихся девяноста шести парней.
— Не угадал.
— Неужели экспериментальный кошарх? — выпучил я глаза.
— Видишь, Митрич, он безнадежен, — пожаловался маг вербовщику. — Ему в лечебнице самое место.
— Где ты будешь главврачом? — съехидничал сержант.
— Уже утвердили! — черный магистр светился энтузиазмом. — На что только не пойдешь, чтобы вовремя лоботомировать вероятного главаря крупного бандформирования Тьмы. Даже на переквалификацию. Так что, не раскатывай губу на моего будущего пациента, сержант. У вас это отродье шкуру перелицует и при первой же возможности дезертирует. У нас — все свои темные внутренности прочистит вплоть до содержимого черепной коробки. Не расстраивайся, Митрич, для вашего ведомства у нас еще два подарочка есть. Отдадим в обмен на этот.
Я почувствовал себя, как на аукционе работорговцев. В качестве товара. Лечь и поспать, что ли, пока они торгуются? Расслабленно откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза, я навострил уши.
— Видел я эти подарочки, — скучающим тоном ответил сержант. — Шеф тоже полюбовался и сплюнул. Сартапия нас уважать перестала, раз такие гнилые кадры засылает. И толку от них нынче ноль, если гаденыши не притворяются, что дар оборотничества потеряли вместе с фоновой магией.
Ну, точно они о Борще и задохлике говорят, или я не Даниэль Эспанса.