Мастер клинков. Начало пути
Шрифт:
Старик сразу осёкся и теперь стоял чуть поодаль, с тревогой смотря то на меня, то на свою госпожу.
«Если бы ещё сам барон помнил, как правильно всё делать надо, — подумал я. — На хоккее я несколько раз ломал руки, так что нужно просто вспомнить, что в таких случаях делали врачи».
Где вспоминая, где просто предполагая, что делать, я нащупал, что смещения лучевой кости вроде бы не произошло, она просто переломилась от удара обо что-то твёрдое. Большего я обнаружить не мог, ведь если перелом с осколками, то всем моим стараниям
Зафиксировав руку девочки под прямым углом, я начал накладывать гибкие ветви, закрепляя их оборотами самодельного бинта. Когда вся конструкция была готова, я сделал из своих праздничных бриджей уродливую косынку и, продев её через голову девушки, вложил в неё сломанную руку.
— Это всё, что я могу сделать. Завтра её нужно обязательно показать лекарю, — сказал я старику, делая знак Рону, чтобы он отпустил девушку, которая из-за моей неумелой операции кричала и дёргалась от боли.
— Жестокий садист! — навзрыд заплакала она, баюкая руку, которая явно очень болела.
— Мне побоку, — ответил я, возмущённый такой неблагодарностью.
У меня без того были дела, нужно было решать, куда сплавить девочку и её раненых спутников, которыми сейчас занимались воины Карога.
Бричку, одеяла и плащи пришлось предоставить маркизе, которая, несмотря на все увещевания старика, продолжала плакать и отворачиваться от меня.
— Не расстраивайся, Макс, — сказал мне Рон, когда мы устраивались на лежанках, которые сделали из большого количества нарубленных еловых лап, сверху накрытых тёплыми шкурами, которые запасливый нубиец добыл из мешков убитых им сегодня врагов. — Она просто избалованный ребёнок, впервые увидевший насилие и жестокость. Пройдёт время — и она всё поймёт.
— Рон, мне всё равно, пусть делает что хочет. Тем более что сам знаешь, чья она дочь, — буркнул я, заворачиваясь в шкуру.
Несмотря на жаркий огонь, ветки и подстилки, от земли ощутимо веяло холодом.
— Да уж, узнай герцог, что нанятые им разбойники убили его дочь, удавился бы сразу, — тихо засмеялся нубиец.
— Отстань от меня, я спать хочу, — сказал я и закрыл глаза.
Хотя на самом деле сна у меня не было ни в одном глазу. Пусть мы и приняли решение продолжить утром свой путь и, доставив девушку и её воинов к ближайшему лекарю, ехать своей дорогой, но всё же её слова не выходили у меня из головы.
«Одни спят со мной из страха, другие улыбаются за деньги, а третьи называют меня садистом», — вертелись у меня в голове нерадостные мысли об отношениях с противоположным полом.
Утро было тяжёлым, всё тело у меня задеревенело, и, несмотря на жар костров, я едва смог встать, в горле ощутимо першило, а из носа начало капать.
— Рон, вставай, — прохрипел я, придвигаясь вплотную к костру, — я уже в ледышку превратился.
Нубиец тяжело заворочался
Его зубы стучали друг о друга.
— За-за-мёрз, — произнёс он, плотнее кутаясь в шкуру и чуть ли не влезая в костёр.
— Ты же у нас опытный воин, чего тебе мёрзнуть, — подколол его я, сам трясясь от холода так, что явственно слышал стук собственных костей.
— У меня на родине не такие зимы, как тут, — стуча зубами, ответил Рон. — Проклятая зима, как же я её ненавижу!
Услышав скрип снега, я скосил глаз влево. К нам подходили девочка и старик, который, явно замерзая сам, тем не менее укутывал хозяйку в одеяла.
Не удостоив меня взглядом, маркиза встала с другой стороны костра и начала греться. Старик поклонился нам с Роном и поблагодарил за тёплые шкуры и одеяла, а также предоставленную бричку. Он видел, что мы спали на земле.
К нам подошёл Карог. Хоть и выглядел он лучше нас всех, но всё равно протянул руки к костру, ворча что-то нелестное в адрес погоды.
— Карог, снимаемся с лагеря, позавтракаем на постоялом дворе? — кашляя и постоянно вытирая бегущие сопли, спросил я. — Если мы не попадём в тепло, я точно заболею.
— Хорошо, как скажете, барон, — кивнул командир и крикнул своих помощников.
В бричку мы не то что загрузили, а просто-напросто утрамбовали всех раненых, так что мне пришлось сесть позади Рона на лошадь, потому что на другую усадили девушку со слугой. «Маркиза в седле держится куда лучше меня», — машинально подметил я.
Не успели мы тронуться, как со стороны дороги в нашу сторону вылетел большой отряд всадников и, рассыпаясь, начал брать нас в круг. Воины Карога обнажили оружие, а я начал всматриваться в приближающихся всадников. И увидел, что, кроме дворян, в этом отряде было много воинов из дорожного патруля.
— Где маркиза? — закричал один дворянин, наверное, даже моложе меня, с перекошенным лицом и мечом наголо, ускоряя лошадь и выезжая из общего строя.
Я мешком свалился с лошади Рона и шагнул вперёд.
— Во-первых, орать надо было вчера, когда маркиза подверглась нападению, — спокойно сказал я, остановившись немного впереди, но всё же под защитой Рона. — А во-вторых, кто вы такой? Маркиза сейчас находится под моей защитой.
Парень выпучил на меня глаза, до него не сразу дошли мои слова.
— Да ты знаешь, с кем разговариваешь? — заорал он.
— Если перестанете орать и представитесь, то узнаю, — зло ответил я.
У меня текли сопли и першило в горле. Всё, чего я хотел, так это оказаться на постоялом дворе и залезть в лохань, полную горячей воды. Разглядывая надрывающего глотку молодого пацана, я как-то отстранённо думал: «Неужели и я был таким?»
— Маркиз, незачем так кричать, барон говорит правду, — раздался позади меня строгий девичий голос.
Я оглянулся и увидел, что маркиза со своим слугой подъехали ко мне.