Мастер проклятий
Шрифт:
— Самое опасное, что мы можем здесь встретить — это стадо овец, отбившееся от пастуха. До самого Лурда по этой тропе мы не доберемся, этот агрегат там просто не проедет. Однако пройти останется всего миль пятнадцать, и тропа там вполне проходимая. — Пояснил всезнающий спутник.
Так и вышло. Рубио, ко всем его прочим достоинствам, оказался хорошим водителем. Мы продолжали передвигаться на колесах даже тогда, когда это казалось невозможным, и уперлись в совсем уж непроезжую осыпь ближе к вечеру, так никого и не встретив за день. Пришлось еще потрудиться, чтобы замаскировать машину и оставшийся в ней арсенал, после чего можно было, наконец, отдохнуть. Места здесь были совершенно нехоженые, так что я с удовольствием улегся на сооруженную собственноручно лежанку. Впервые за последние дни я чувствовал себя в безопасности. Должно быть,
23
Богиня беды в греческой мифологии. Дочь Нюкты (ночь) и Эреба (мрак). Женщина с крыльями, кровавыми губами и черными руками.
«Увидишь Керу наяву — спасайся. Там, где она является — только кровь и гибель. Нет для нее слаще, чем муки и страдания жертв. Если явится во сне — гони бранными словами, или бей! Сон — вотчина Гипноса, и в него она попасть может только тайно, как вор. И ничего сделать со спящим она не сможет, но если испугаешься, впустишь ее в душу — отогнать потом будет непросто. Станет следовать за тобой, и везде будет нести беду!»
Бранить это несчастное существо было как-то стыдно. Да и страха она не вызывала, так что я решил послушать, что она расскажет, раз уж родителей догнать не удалось.
— Спаси меня. Я умираю от голода и страха. Дай мне хоть каплю силы, дай! Тебе это ничего не стоит!
— Дать тебе силы? Зачем? Ты ведь любишь кровь? Тебе мало той, что льется сейчас? — Сам не знаю, зачем я вообще с ней заговорил. Богиня не вызывала ничего, кроме отвращения и жалости. С другой стороны — до сих пор ни одно божество еще ни разу не являлось мне во сне, так что, наверное, мне просто стало любопытно. Да и не ожидал я, что она ответит — не верил до конца, что сгорбленная фигура реальна, а не является частью моего воображения. А Кера, поняв, что я с ней заговорил, очень оживилась. Она взглянула на меня с дикой смесью надежды и ненависти, протянула когтистые руки, заговорила часто, захлебываясь:
— Столько крови вокруг — утонуть можно. Столько боли — можно задохнуться. И все мимо, мимо! Нельзя ни к чему прикоснуться! Я как Тантал в царстве Аида — вижу, а взять не могу.
— Так кто тебе мешает? — удивился я.
Крылатая окрысилась, и без того не блещущее привлекательностью лицо исказилось в мерзкой гримасе.
— Этот пришлый… Это он! Он пожрал их силы. Всех их, которые раньше брезгливо бросали на меня взгляд и отворачивались. Их бледные тени он сбросил в Тартар, и теперь они томятся там, а я на свободе. Я последняя, но скоро и я окажусь там же, с ними. Не хочу! Я почти потеряла разум! Меня почти не осталось! Я уже не могу скрываться от Него! Дай! Дай мне свою кровь! Хоть каплю!
Вестница беды шагнула ближе, вцепилась длинными когтями мне в руку. Попыталась вцепиться — пожатие оказалось совсем слабым, а на лице вместо угрозы проступало отчаяние. А потом сон просто закончился, и я проснулся, все еще чувствуя на руке слабое касание ледяных пальцев.
Огляделся очумело — конечно, никого рядом не было, кроме мирно посапывавшего Рубио. Ночь еще и не думала заканчиваться, чистое небо сияло мириадами звезд — такие яркие они бывают только в горах. Я перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Безуспешно. Сон больше не шел, а картинка с несчастной вестницей никак не шла из головы. Некоторое время я ворочался, а потом чертыхнулся, выскользнул из-под плаща, которым укрывался. Нож нашелся в сумке. Стараясь не думать о том, что делаю, я надавил лезвием на
Утром Рубио был хмур и неразговорчив. Любопытство по поводу плохого настроения старика меня не мучило, но он разродился сам, за завтраком:
— Дурные дела творятся в округе. Мне сегодня во сне являлась Кера. Мерзкая тварь. Каждый раз, как я ее видел, случалась какая-нибудь несусветная пакость. Так теперь еще и во сне…
— Мне тоже она снилась, — признался я. — Странные вещи говорила.
— Ты еще и слушал ее? — удивился старик. — Зачем? Держись подальше от этой твари! Не жди от нее хорошего! Уж ты, как сын жрицы Гекаты должен её знать!
— Может, ты и прав. Но мне в любом случае не верилось, что это действительно она. Как-то не привык встречаться с богами — даже во сне.
— Ну и зря. Непонятно, как она проникла в Демос Онейро [24] . Брат [25] ее не жалует.
— Она сказала, что нет больше брата. Да и вообще все боги погибли, низвержены в Тартар. Говорила, что осталась одна.
— Да ты верь больше этой демонице! — фыркнул Мануэль. При этом он помрачнел еще сильнее, хотя, казалось, дальше уже некуда.
24
Страна снов в греческой мифологии.
25
Гипнос, бог сновидений и сна, так же как и Кера был сыном Нюкты и Эреба.
Рубио оказался прав, когда говорил, что до Лурда мы доберемся быстро. Впрочем, не зная пути, я мог бы блуждать по горам хоть год, и не добраться до города. Потерять тропку, по которой мы до сих пор двигались, было проще простого, однако старик по каким-то приметам ухитрялся находить дорогу. Всего через час стало возможно двигаться, не слишком опасаясь сломать ногу или шею, а к обеду она стала достаточно хороша для автомобиля — вот только жаль, он остался на той стороне осыпи. Не скажу, что дорога давалась легко, особенно учитывая скудное пропитание. Приходилось экономить — то, что мы захватили из дома, стремительно заканчивалось, а найти хоть что-то съедобное в этой гористой местности могли только дикие козы, которые водились здесь в изобилии. Наглые копытные совершенно не боялись людей, подпускали нас очень близко, заставляя мечты о тушеной козлятине приобретать почти осязаемую реальность, однако охотиться мы и не думали. Даже без объяснений спутника я прекрасно представлял, как далеко может разноситься звук выстрела в горах.
Условно населенные места появились уже ближе к вечеру. Стали часто встречаться старые кострища, и другие, гораздо менее романтичные следы человеческой жизнедеятельности, а к закату мы вышли к небольшому поселку. Деревня, или, скорее, хутор, состоял всего из нескольких хижин, окруженных небольшими огородами. Загон для овец был гораздо больше, чем любое из жилых строений, вот только как сам загон, так и хижины, оказались пусты. Люди отсюда ушли совсем недавно, и в спешке. Забрали только самое ценное и скотину, даже поспевшие овощи остались на месте не собранными — этот факт интересовал нас гораздо больше, чем загадочное исчезновение жителей. Впервые за несколько дней удалось наесться вдоволь — в одном из домиков Рубио нашел несколько полосок вяленого мяса, так что варево, приготовленное в очаге выбранного для ночевки дома, получилось сытным и очень вкусным. Рубио, так и остававшийся весь день непривычно молчаливым, не преминул прокомментировать мой энтузиазм при виде горячей пищи:
— Смотри, не обожрись. Завтра день тяжелый, а если его украсят еще и твои ежеминутные отлучки в кусты, может стать и вовсе невыносимым.
Я и без старика знал о вреде обжорства, но в спор вступать не стал — покончив со своей порцией, отправился на боковую. Чтобы, значит, как говорил отец, жирок завязался. Засыпал, впрочем, с некоторой опаской, и она не замедлила подтвердиться. Во сне снова явилась Кера. Выглядела она чуть лучше, чем накануне, а, главное, в глазах появились какие-то проблески разума: