Мастер выживания

Зверев Сергей Иванович

– Ноги, руки целы?

– Кажется, да. – Стас снова сделал попытку выбраться из-под кресел, но тут же обессилел и откинулся назад.

– Лежи спокойно. Сейчас я попробую тебе помочь.

Схватившись за верхнюю спинку, Иван попытался отогнуть ее, но она не поддавалась. Порванная обшивка кресел оголила толстые трубы, из которых они были сделаны. Сила удара самолета при столкновении смогла с легкостью согнуть их, но сейчас силы одного человека, конечно же, не хватило, чтобы освободить Стаса. Еще одна попытка Ивана также оказалась безуспешной, и он сделал шаг назад, думая, что можно сделать в этой ситуации. Задумавшись, не услышал, как к нему подошел какой-то человек, и только когда он положил ему руку на плечо, Иван вздрогнул от неожиданности и повернулся.

Перед

ним стоял крупный мужчина с рукой, перевязанной какой-то тряпкой пониже локтя.

– Давай вдвоем попробуем, – спокойно предложил он, как будто вокруг ничего не происходило, не было крушения, не было обезображенных тел.

Это спокойствие поразило Ивана, но в то же время придало ему уверенности – он не один в самолете. А уж вдвоем они наверняка сделают больше.

– Я думаю, надо найти что-то вроде рычага, иначе мы не осилим эту конструкцию, – сказал Иван, показывая на согнутые кресла.

– Согласен. Меня зовут Федор, – мужчина протянул руку.

– Иван.

Они обменялись рукопожатием и посмотрели на лежащего мужчину.

– А я Стас. Вот это мы попали, мужики! Что делать-то будем?

– Сейчас тебя вытащим, а потом уже будем решать, – уверенно произнес Иван, который уже присмотрел подходящий кусок трубы.

Федор проследил за взглядом Ивана и, понимая, что тот справится и без него, сказал, поворачиваясь в обратную сторону:

– Пойду посмотрю, может быть, кто еще живой остался.

И отправился на поиски.

Иван добрался до трубы и, взяв ее, собирался возвращаться, как вдруг в воздухе запахло керосином, и, оглядевшись, он увидел, как со стороны крыла сбегает тонкий ручеек технической жидкости. Буквально сразу он услышал подозрительный треск, больше похожий на короткое замыкание. Он начал быстро оглядываться, вычисляя, откуда идет треск, и, когда понял, громко закричал:

– Федор, быстро сюда!

После этого бросился к тому месту, где уже собралась приличная лужица с маслянистым верхом. Схватив попавшие под руку какие-то вещи, сделал своеобразный заслон, чтобы горючее не растекалось по салону, и бросился к тому месту, где был треск. Это место совсем недавно еще являлось кабиной пилотов. Федор, перескакивая через всевозможные преграды, вскоре уже стоял рядом с Иваном. Они видели торчащие провода, от которых отлетали искры, но добраться туда было не так просто, так как путь им преграждали изувеченные тела погибших пассажиров. Понимая, что в любую минуту может начаться пожар, который они потом вряд ли потушат, Федор и Иван, посмотрев друг на друга, одновременно бросились оттаскивать окровавленные трупы людей. Добравшись наконец до проводов, они остановились.

– Думаю, что здесь никак не меньше десяти тысяч вольт, – сказал Федор, придерживая Ивана, поскольку тот, не задумываясь, собирался голыми руками разорвать провода. – Надо что-то типа изоляции.

– Что именно?

– Что-то резиновое или деревянное, – объяснил Федор.

Иван бросился в сторону. Уже через секунду он держал в руках детский полиэтиленовый круг для купания, выпавший из какого-то чемодана.

Когда наконец они смогли разорвать провода, половина салона оказалась в полнейшей темноте. Это оказалась как раз та половина, в которой находилась молодая мать с ребенком. Как только погас свет, послышался сначала тихий, а потом быстро нарастающий плач ребенка. Скорее всего, он испугался темноты, и поэтому никакие уговоры матери не могли его успокоить. Когда Иван и Федор повернулись на плач, то увидели, что с конца салона к ним шел молодой парень, который поддерживал белокурую девушку. Она практически висела на его руках. Иван узнал эту парочку. Ведь это они так были счастливы там, в аэропорту, когда даже и представить не могли, что с ними произойдет через три часа. Недолго думая, Иван бросился помочь этому парню, так как было видно, что он сам сейчас рухнет на пол. Спецназовец подхватил девушку в тот момент, когда парень уже падал, споткнувшись об открытый чемодан. Посадив ее на уцелевшее кресло, помог подняться парню.

– Что с ней? – он показал на сидевшую девушку, которая никак не реагировала на происходящее.

– Не знаю. Я очнулся, она лежит. Послушал – дышит, – рассказывал парень, глядя в одну точку.

– А сам как себя чувствуешь? – спросил подошедший Федор.

Вместо ответа парень пожал плечами, продолжая смотреть в никуда. Потом повернулся к Федору:

– А мы где вообще? Помню, как мы летели в самолете, – он задумался, затем, видимо, начиная понимать, что произошло, стал оглядываться вокруг, и в его глазах появился ужас.

Видя, что парень, не успев прийти в себя, находится на грани нервного срыва, Иван попытался его успокоить:

– Без паники. Самолет потерпел крушение, но нам удалось спастись. Сейчас надо постараться взять себя в руки и попытаться помочь себе и остальным в сложившейся обстановке, – он похлопал его по плечу.

Парень как-то неуверенно кивнул головой, но было видно, что он еще не пришел в себя и не понимает, что от него хотят. В этот момент девушка, которую он нес, стала приходить в себя и застонала. Парень как-то сразу оживился и, подскочив к ней, стал трясти ее за руку.

– Маша! Машенька! Дорогая моя! Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке? – он убрал ей волосы с лица. – Машенька, не молчи, любимая моя! Ты меня слышишь? Это я, Женя!

В ответ девушка приоткрыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом. «Скорее всего, у нее сильнейшее сотрясение», – подумал Иван и сказал, обращаясь к Жене:

– Не надо, ты делаешь ей больно.

Он произнес это таким тоном, что Женя сразу убрал руки от своей невесты. Тут раздался громкий голос молодой мамаши, и все повернулись в ее сторону:

– Смотрите! Там! – она показывала куда-то рукой.

Повернувшись, Иван с Федором, не сговариваясь, бросились в ту сторону. Пока они помогали прийти в себя Жене и Маше, за их спинами начался пожар. Где-то под обшивкой самолета тоже случилось короткое замыкание, и теперь пламя уже стало перекидываться на вещи, раскиданные на полу. Перескакивая через обломки кресел, Иван и Федор кинулись к очагу пожара. Любое промедление могло закончиться для всех трагически. Они чудом остались живыми после крушения, но им угрожала опасность быть зажаренными заживо, поэтому, несмотря на обжигающие языки пламени, Иван пытался потушить огонь с помощью подвернувшейся под руку чьей-то ветровки. Но она была сшита из легкой ткани, и вскоре вспыхнула как свеча. В это время Федор бегал вокруг, затаптывая ногами успевшие загореться на полу вещи. Так как все пассажиры ехали с летнего курорта, разбросанные шмотки никак не подходили для тушения. Иван, схватив валявшуюся под ногами нижнюю часть кресла, пытался сбивать пламя на обшивке, но это не помогало. Огонь разгорался все сильнее.

– Надо попробовать оторвать обшивку! – прокричал Федор.

Иван бросил нижнюю часть кресла и, взяв кусок трубы, начал со всей силы бить ее торцом по обгоревшей обшивке, откуда вырывался огонь. С каждым ударом куски пластиковой обшивки отлетали, освобождая место огню, который становился все сильнее и сильнее. Очередной вырвавшийся красный язык пламени обжег Ивану лицо, оставив его без ресниц. Отскочив в сторону, он бросил трубу и начал растирать лицо. А когда через секунду снова хотел броситься в бой с пожаром, оказалось, что уже поздно. Он распространился настолько, что к нему невозможно было подойти. И в тот момент, когда казалось, что битва с огнем проиграна и ничего уже поделать нельзя, из-за спины Ивана ударила пенная струя огнетушителя. Повернувшись, десантник увидел высокого парня восточной внешности, который с невозмутимым лицом тушил огонь, как будто сдавал экзамен на пожарного. Выпустив всю пену в самое пекло, он бросил баллон на пол и пошел к освещенной части салона, где, сев в кресло, задрал ноги на соседнюю сломанную спинку и закурил сигарету. Непонимающим взглядом Иван посмотрел на Федора, но тот только пожал плечами в ответ. Потирая обожженную руку, десантник подошел к незнакомцу и, протянув руку, сказал: