Мастер выживания

Зверев Сергей Иванович

– Уважаемые пассажиры, сохраняйте спокойствие! Мы дали позывной SOS, и скоро здесь будут спасатели. А сейчас попрошу всех...

В это время прозвучал страшный треск, как будто самолет переламывался пополам. Все напряглись, и тут послышался звук падающих камней, которые ударялись о фюзеляж. В следующее мгновение «Боинг» сорвался и полетел вниз, увлекая за собой груду камней. Попадая на обшивку, они создавали невыносимый грохот в салоне. Как только самолет рухнул, люди снова стали кричать, моля о помощи. Где-то раздавался плач ребенка, откуда-то неслись проклятия в адрес пилотов и самолета, но многие просто вопили от ужаса.

Иван понял, что это конец, но его мозг сопротивлялся и не хотел верить в то, что это были последние минуты жизни, и поэтому, повинуясь инстинкту

самосохранения, он что есть силы уперся ногами в спинку переднего сиденья, а руками вцепился в подлокотники. Для него все закончилось за секунды. Большой чемодан, каким-то чудом оставаясь на верхней полке, сорвался и полетел вниз. В одно мгновение от сильного удара по голове чем-то тяжелым Иван потерял сознание.

Самолет, ткнувшись о камни, штопором вошел в обледеневшее дно расщелины, отчего его нос в одну секунду превратился в лепешку. Вся кабина пилотов и часть салона оказались смяты настолько, что со стороны можно было подумать, что этой части вообще никогда не было. Ненадолго задержавшись в вертикальном положении, «Боинг» стал заваливаться набок и наконец практически встал на колеса, так как внизу расщелина расширялась настолько, что там мог поместиться целый самолет. От сильного удара нависавшие сверху огромные шапки снега упали на искореженный фюзеляж, засыпав его буквально полностью. Именно от этого толчка Иван пришел в себя.

Едва к нему вернулось сознание, он, не открывая глаз, начал ощупывать свое тело. Когда самолет стал стремительно падать и показалось, что это конец, Иван все равно где-то в глубине души верил в спасение, поэтому, очнувшись, он в который раз поблагодарил Бога за то, что ему снова повезло.

И тут тишину разорвал пронзительный крик. Сразу после этого послышались стоны. Иван боялся открывать глаза, представляя себе ту картину, которую сейчас может перед собой увидеть. Но его представления оказались далеки от реальности. Мысленно он был готов к любым страшным картинам, но зрелище первых секунд заставило его ужаснуться.

Прежде всего женщина, глядевшая на него широко открытыми глазами, в которых застыл ужас. От удара весь нос самолета превратился в груду металла с торчащими в разные стороны искореженными острыми краями обшивки. На одной из них и висела эта женщина. Арматура пробила ей шею. Под ее ногами лежала груда обезображенных человеческих тел. Даже скорее не тел, а частей тел. Металл разр'eзал тела людей, как острая бритва. И все это ужасное месиво находилось в огромной луже крови, которая увеличивалась с каждой секундой. И тут снова раздался душераздирающий крик. Кричали откуда-то со стороны.

Собравшись с силами, Иван встал со своего кресла и, хватаясь за спинки сидений, стал продвигаться на крик. Убирая из-под ног оторвавшиеся пассажирские кресла и переступая оторванные части тел, он наконец-то добрался до места, откуда раздавался крик. Под ворохом одежды, которая при ударе выпала из чемоданов, лежал молодой мужчина. Голова его была откинута назад; Иван, схватив какую-то куртку, сделал из нее подобие подушки и подложил ему под голову. Он попытался приподнять мужчину, чтобы посадить его удобнее, и тот показался ему очень легким, несмотря на то что это был крупный человек. Отбросив ворох вещей, Иван увидел ужасную картину: куском обшивки мужчине отрезало половину туловища, и кровь буквально ручьем текла из него. Понимая, что уже ничем не сможет ему помочь, Иван взял его за руку и держал так несколько секунд, видя, как у него на глазах уходит жизнь. От невыносимой боли мужчина кричал не переставая, но в какой-то момент замолчал и, посмотрев на Ивана, сказал на удивление спокойным голосом:

– Очень больно.

После этого как-то неестественно выгнулся, сжимая руку Ивана, а в следующее мгновение резко упал на спину и затих. Посмотрев на него, Иван освободил свою руку и пощупал пульс. Мужчина был мертв. И тут Иван услышал детский голос. Прислушавшись, он понял, что не ошибся: какой-то малыш негромко звал свою маму. Иван вскочил и стал оглядываться по сторонам, ища глазами ребенка. Через минуту он понял, что ребенок находится где-то в конце салона, потому что слабый голос слышался оттуда. Иван бросился вперед и попытался пробраться в конец салона, но это оказалось не так просто. В проходах между креслами валялись сумки и чемоданы (многие из них были открыты), также повсюду лежали оторванные кресла, которые тоже мешали Ивану добраться до еще живого ребенка. Не привыкший никогда сдаваться, он стал отбрасывать в сторону все, что попадалось под ноги, освобождая себе дорогу. Через некоторое время он все же добрался до последних кресел и увидел маленького мальчика лет четырех-пяти, который, стоя на коленях, дергал за руку бездыханную молодую девушку, скорее всего, свою мать. Иван сразу узнал этого малыша. Именно его матери он помогал в аэропорту донести чемодан.

– Мама, мамочка, вставай.

Девушка не подавала никаких признаков жизни. Ее красивые волосы слиплись от крови в луже, где она лежала. Иван присел рядом с мальчиком и, погладив его по голове, прижал к себе, успокаивая. Малыш тихо заплакал. Взяв девушку за запястье, Иван щупал пульс. К его удивлению, пульс отлично фиксировался и был в норме. Тогда он встал и посмотрел за спинки сидений, где лежала девушка. Там он увидел пожилого мужчину, у которого была сильно пробита голова. Из огромной раны текла кровь, превращаясь в большую лужу. Умирая, он дергался в предсмертных конвульсиях. Иван понял, в чем дело, и, присев возле девушки, слегка ударил ее по щеке. Она лежала не двигаясь. Он ударил ее сильнее. Ничего не происходило. И когда он уже начал сомневаться в своих предположениях, у девушки сначала зашевелились веки, а потом она открыла глаза. Какое-то время она смотрела на Ивана ничего не понимающим взглядом. Но, после того как малыш снова крикнул: «Мама!», пришла в себя и взглянула уже более осмысленно. Он помог ей подняться и спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Пока непонятно. – Она прижала к себе своего малыша. Потом огляделась вокруг и обратилась к Ивану, плохо понимая, что произошло: – Что с нами случилось?

Она дотронулась рукой до своей головы и тут же отдернула ее. Увидев на ней кровь, посмотрела на Ивана, потом снова на свою руку. Иван помог ей сесть в кресло, и тут она увидела то, что творилось в конце салона. Сначала хотела закричать, но потом еще раз огляделась вокруг и стала смеяться. Ее истеричный смех разносился по салону самолета, отчего малыш, который немного стал успокаиваться, снова заплакал. Но она как будто не обращала ни на кого внимания. Неизвестно, сколько бы это могло продолжаться, если бы Иван не ударил ее снова по щеке, на этот раз сильно. От этого девушка откинулась назад, потом, потерев ставшую красной щеку, тихо заплакала, закрывая лицо руками. Несколько минут они так и сидели. И тут вдруг неожиданно раздался чей-то голос:

– Помогите!

Этот голос был не громкий, но в тишине салона прозвучал как гром среди ясного неба. От неожиданности девушка перестала плакать и взглянула на Ивана. А когда тихий зов повторился, они, не сговариваясь, поднялись с места и стали озираться вокруг, угадывая, откуда доносился голос. Через некоторое время они увидели мужчину, который пытался подняться, но ему что-то мешало. Он находился в третьем ряду, и путь к нему тоже был завален.

– Оставайтесь здесь, – сказал Иван девушке, передавая ей малыша.

Пробираясь по заваленному проходу, Орловский начинал трезво оценивать ситуацию, в которой они оказались. Судя по положению самолета, они на дне какого-то ущелья. «По счастливой случайности погибли не все пассажиры. Значит, нужно помочь оставшимся в живых собраться в одном месте, а потом подумать, как быть дальше», – решил он для себя, добравшись наконец до мужчины, который просил о помощи.

Каково же было его удивление, когда он увидел перед собой Стаса. Стало понятно, почему тот не мог самостоятельно подняться. Его ноги были зажаты между кресел, которые от удара практически завязались узлом. Заметив приближающего Ивана, мужчина перестал кричать и только пытался самостоятельно выбраться из ловушки. Когда Иван подошел к нему, он тяжело дышал, видимо, устав от бесполезных попыток. Внимательно посмотрев на него, Иван спросил: