Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Шедевр Рублева можно созерцать часами, открывая все новые и новые стороны прекрасного. Вглядитесь. .

Попробуйте найти следы работы кисти, и вы увидите этот мужественный, твердый почерк мастера.

Одним касанием назначены и посохи ангелов, и тяжелые штрихи глубоких складок одежд. Уверенность и убежденность живописца в найденном им решении неотразимы!

«Троица» — это заглавное русское творение.

Рублев — отец не только нашей национальной живописи, он один из зачинателей философии Руси — всепобеждающего деяния добра. Андрей Рублев недаром ушел от ветхозаветного сюжета, от иллюстративности, его икона ставит проблемы гуманизма, гармонии, мелодичности,

доброжелательности, разума. Вот почему у «Троицы» с утра до вечера толпятся зрители, созерцая и размышляя. А ведь большинство посетителей галереи не знают сюжета иконы, однако мир и тишина, царящие в этом произведении древнего мастера, покоряют, заставляют мечтать, размышлять о прекрасном, о гармонии природы и человека, о силе добра. О мире. .

Голова Спаса. Чин деисусный. Фрагмент из «Звенигородского чина»

Андроников монастырь. Стройные башни с золотыми флажками флюгеров. Белые массивные стены, узорчатые, с острыми прорезями-бойницами. Гулкие плиты двора, в центре — Спасский собор. На стене чугунная плита. Надпись гласит: «Здесь погребены в 1430 году Андрей Рублев с Даниилом Черным». Крутые ступени крупной каменной кладки. Вход в храм закрыт. Тихо... Шелестят, шепчут о чем-то старые деревья. Поют птицы. Ветер шевелит травы, нагибает головки ромашек.

Выхожу на крутогор.

Внизу Яуза.

Где-то, за домами, поблескивает вдали золото кремлевских храмов.

Вдруг раздался грохот.

Я оглянулся.

Через мост, позвякивая на стыках рельсов, бежала электричка. .

Шла жизнь.

В залах древней русской живописи Третьяковки иногда можно услышать замечания зрителей: «Ах, они не так нарисованы!» Это происходит потому, что на иконы продолжают смотреть так же, как на полотна станковой живописи, экспонированные в галерее.

Конечно, между картиной и произведениями иконописи дистанция немалая.

Но это не означает, что иконы нарисованы плохо.

Такие ложные представления не новы.

Вот что пишет известный русский художник и искусствовед Илья Остроухов, избранный после Третьякова попечителем галереи:

«Еще покойный проф. Буслаев видел в нашем величайшем искусстве иконописи лишь плод «векового коснения русского народа», из которого наша иконопись, по его мнению, стала выходить лишь в XVII веке, когда потянулась за западноевропейской живописью... Таким образом, как в литературе, так и в живописи русской XVII века, сказалось благотворное влияние Запада... Только теперь, очень, очень недавно, какой-нибудь десяток-другой лет, это печальное заблуждение стало рассеиваться. Прежде всего икону стали расчищать. Были поражены ее красками, гармонией линий, композицией, чарова-ньем ее духовной выразительности, поняли и ее — столь странную на первый взгляд и столь обдуманную на деле «обратную перспективу», условность ее пейзажа. И вот теперь наша — именно наша — древняя русская икона, столь радостно-близкая и понятная старым русским людям, открывается изумленному миру как искусство высочайших достижений человеческого духа, равных которым надо искать лишь в искусстве Древнего Египта».

Историки, искусствоведы продолжают спорить об атрибуциях произведений мастера, о датах биографии художника. .

В русском искусстве нет прямых продолжателей

Рублева, да это, впрочем, и невозможно, — слишком индивидуально и личностно его творчество.

Но тонкость прозрений, человечность, лучезарность присущи лучшим полотнам Венецианова, Александра Иванова, Ге, Врубеля, Рябушкина, Нестерова.

Рублев — национальный гений, предтеча.

Он открыл окно в мир русскому искусству, и его по справедливости можно назвать «русским Леонардо» по той изумительной мягкости форм и глубочайшей философии, которые свойственны его музе.

Как и Леонардо, он не был удачлив, судьба его загадочна, но небольшое количество произведений Рублева представляет одну из вершин мирового искусства.

Его «Троица» словно говорит нам из далекого далека:

«Люди, любите друг друга, гоните зло неверия в духовность человека, отличающую его от зверя. .

Ищите совершенство в добре, красоте, свете правды…»

ДМИТРИЙ ЛЕВИЦКИЙ

Карета камергера князя Семена Нарышкина въезжает в столицу. Семен Кириллович доставил из Парижа в Санкт-Петербург своего близкого друга — философа Дени Дидро.

Каждый день в точно назначенный час великий французский просветитель вступал на сияющий паркет нового Зимнего, построенного Растрелли.

Екатерина II охотно привечала Дидро. Ей импонировало общение с одним из первых умов Европы. Ее не смущали вольнолюбивые речи философа.

Маска двуличия была свойственна Екатерине с самого начала царствования. И у нее уже был опыт общения с вольнолюбивыми мудрецами.

Михайло Ломоносов…

Ведь всего десять лет назад они не раз вели беседы.

И что же?..

Не его ли дерзкие слова стали известны ей: «Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого господа бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет?»

Шестидесятые — девяностые годы XVIII века. Победные фанфары славных громовых российских викторий. Суворов и Ушаков. Творения зодчих — Баженова, Казакова и Растрелли, скульптуры Шубина и Мартоса, полотна Левицкого и Рокотова.

Бунт Пугачева. Ода Радищева «Вольность».

Новиков, Фонвизин.

Крепостное рабство.

Грандиозные велеречения и банальное казнокрадство.

«Да — чудно, дивно было то время… — писал В. Г. Белинский. — Безбожие и изуверство, грубость и утонченность, материализм и набожность, страсть к новизне и упорный фанатизм к старине, пиры и победы, роскошь и довольство, забавы и геркулесовские подвиги, великие умы и великие характеры всех цветов и образов, и между ними Недоросли, Простаковы, Тарасы Скотинины, Бригадиры; дворянство, удивляющее французский двор своею светскою образованностью, и дворянство, выходящее с холопьями на разбой».

Но вернемся к Дидро.

Философ среди всех своих маленьких слабостей имел еще одну. Он любил позировать художникам. История оставила нам с десяток изображений французского просветителя, исполненных такими превосходными мастерами, как Грёз, Ван Лоо, Фрагонар, Гудон, Пигаль, Калло.

Поэтому Дидро был польщен, когда обходительный Нарышкин познакомил его с Дмитрием Левицким, тогда уже знаменитым художником — академиком живописи.

Дени Дидро сочетал любовь к себе с нелицеприятным отношением к полотнам и скульптурам, рисующим его образ.

Поделиться:
Популярные книги

Лорд Системы 4

Токсик Саша
4. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 4

Кремлевские звезды

Ромов Дмитрий
6. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Кремлевские звезды

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия

Снегурка для опера Морозова

Бигси Анна
4. Опасная работа
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Снегурка для опера Морозова

Дядя самых честных правил 8

Горбов Александр Михайлович
8. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 8

Третий. Том 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Третий. Том 3

Законы Рода. Том 2

Flow Ascold
2. Граф Берестьев
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 2

СД. Том 17

Клеванский Кирилл Сергеевич
17. Сердце дракона
Фантастика:
боевая фантастика
6.70
рейтинг книги
СД. Том 17

Назад в СССР 5

Дамиров Рафаэль
5. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.64
рейтинг книги
Назад в СССР 5

Я же бать, или Как найти мать

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.44
рейтинг книги
Я же бать, или Как найти мать

Иван Московский. Первые шаги

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Иван Московский
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
5.67
рейтинг книги
Иван Московский. Первые шаги

Пенсия для морского дьявола

Чиркунов Игорь
1. Первый в касте бездны
Фантастика:
попаданцы
5.29
рейтинг книги
Пенсия для морского дьявола

Сердце Дракона. Том 12

Клеванский Кирилл Сергеевич
12. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
7.29
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 12

Безымянный раб

Зыков Виталий Валерьевич
1. Дорога домой
Фантастика:
фэнтези
9.31
рейтинг книги
Безымянный раб