Мастера. Герань. Вильма
Шрифт:
А нашлись и такие, что целый народ уместили на одной-двух книжных страницах.
Выходит — как в той шутке, — всего-навсего было двое словаков: «Токмо я да Флориш» [5] .
Карчимарчик сказал мастеру: — Слышь, Гульдан, жениться бы твоим сыновьям.
— Вот и женись, и ты ведь холостой.
— Я не о том. Не обо мне речь. Им надо жениться, иначе упекут их на фронт.
— Пускай женятся. Я им не помеха.
Конечно, всем троим его сыновьям было в самую пору жениться. Мастер понимал это и сам не раз о том говорил.
5
Намек на то положение Словакии в системе венгерского государства, когда в парламенте было всего лишь два словацких депутата (до 1918 г.).
Все открылось мастеру случайно. Однажды, когда они плотничали, Гульдану понадобилось укрепить на кровле какой-то столбик, а для этого нужна была стальная полоска. Он хотел было послать за ней кого-нибудь из ребят, но потом сам подошел к лестнице, спустился вниз и с минуту рылся среди всяких болтов, хомутиков, полосок и тяг. К лестнице подошел и Якуб, но не спустился с нее, а направился по мауэрлату к угловому выступу — там Ондро прибивал затяжки. Якуб огляделся и, нагнувшись к брату, что-то шепнул ему на ухо.
Дул слабый ветер, и мастеру вдруг почудилось, будто ветерок что-то донес до него. Ничего такого определенного, но мастер озадачился. О чем они могут шептаться? Он метнул на них взгляд и снова нагнулся к деревянному ящику, хотя оттуда достал уже все, что требовалось. Навострил слух. Ветерок все еще доносил что-то, но теперь уже совсем ничего нельзя было разобрать.
Чуть погодя мастер снова поднялся на кровлю, думал спросить сыновей, о чем это они толковали, но по тому, как Якуб отскочил от Ондро и как тот углубился в работу, понял, что правды ему не дознаться.
Случилось самое худшее. И кругом виноват был инженер Лацика. Однажды пришел он к мастеру и сказал: — Гульдан, у меня для тебя работа.
— А где? Близко?
— Близко. За Трнавой.
— Где за Трнавой? Может, в Нитре? В Нитру или во Фраштак я не пойду.
— Не бойся. Работа что надо. Школу будем строить.
Деревня — карту снова в сторону! — называлась Плавеч. Ехали туда сперва поездом, потом еще изрядно топали пешком.
Имро уже дорогой скис — Тата, — говорил он отцу, — зачем туда тащиться? Неужто дома работы мало?
— Ладно, Имришко. Коль подрядились, как-нибудь выдюжим.
Хорошее было село. Хорошие дворы и дома, в садах много цветов и зелени. Перед каждым домом — липа или орех. Других деревьев, пожалуй, и не было. От двора можно было сбегать в загуменье, где у каждого вдосталь водилось овощей и бобовых, особенно если учесть, что кое-кто захаживал и на соседское. В загуменье встречалась слива, там-сям абрикос или яблоня, но нам ли дело сейчас до деревьев?!
Посреди села корчма — чисто хоромина, такой, поди, ни в Братиславе, ни в Трнаве не устыдишься.
А школа, что и говорить, обхохочешься, держите меня, не то упаду! Детишки, правда, были понятливые, уж так рвались к знаниям, как только дети и могут к знаниям тянуться и рваться.
Да, о
6
14 марта 1939 г. сепаратисты — «людаки» — при поддержке Гитлера провозгласили так называемое «самостоятельное Словацкое государство». В тот же день войска фашистской Германии пересекли границу Чехословакии и оккупировали Чехию и Моравию.
Так ничего и не разучили. Четырнадцатое марта, пошло псу под хвост. Деревенские попрекали учителя. Учитель обозлился, ну совсем остервенел, и под конец поднял на ноги всю деревню. Жители пошептались да и послали в район депутацию с заявлением, что им-де нужна новая школа. В районе все завздыхали, заохали. Какое-то время — неделю, а то и месяц — звонили куда только можно, даже в министерство, но там телефон оказался неисправным. Кто-то сходил туда, устроил скандал. «Не валите на телефон! Вам что, для такого важного дела телефон требуется?! Такие дела улаживаются без телефона». Началась волокита. Тянулась долго. Наконец одна умная голова решила: «Дадим им денег, не то они с ума нас сведут. Пускай строят новую школу. По крайней мере будет спокойно!»
Начали строить. Работа шла как по маслу. Каменщиков и плотников только что на руках не носили. Якуб сказал братьям:
— Мне бы тут какую деваху найти.
И нашел. Целых двух. Одну уступил Ондрею. Девчата были стыдливые, а может, чуть притворялись.
Погуляли, погуляли, а смерилось, Якуб и спросил: — Девчата! Как вам нравится новая школа?
— Какая там новая? Ведь она еще не готова.
Ондро почти что обиделся:
— Ну и что? Разве мало там всего понастроено?
Якуб предложил: — Давайте сходим посмотрим, по крайней мере увидите, что там да как.
Направились к новой школе.
— Темно уже, — сказала та, что была постыдливей. — Зачем нам туда? Все равно ничего не увидим.
— Юлка, никак ты боишься? — спросила ее подружка, Марта.
— Чего ей бояться? Тут у меня спички. — Якуб загремел спичечным коробком и потянул свою девчонку дальше, объясняя: — Вот кирпичи, там песок, а это цемент, а вон там белое — известка. Осторожно, леса! — Он сжал ее локоть. — Ондро, спички есть?
— Угу.
Якуб не переставая молол: — Ну и вечер нынче, чуете, какой воздух? Ох и потеха была вчера: кто-то вылил раствор, наш Ондро поскользнулся да чуть было не свалился с лесов. Ондро, так оно?
— Угу.
— Только бы мне не упасть, — испугалась Юлка, хотя Ондро ее поддерживал.
— Скажи: не приведи, господи, нам упасть! — посоветовал Ондро. — И отчего это все женщины боятся лесов?
— Как здесь хорошо! — раздалось над ними.
— Марта, ты где? — В Юлке рос страх. — Зачем вы поднялись так высоко?
— Не кричи, Юлка! Чего боишься? Гляди, Кубко, вон там за Трнавой что-то блестит.
— Ага. Вижу. Ондро, ступай в учительскую! А мы пока в кабинет заглянем.
— Не приведи, господи, нам упасть! — раздалось внизу.