Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал
Шрифт:
Каков маркетинговый бюджет? Гастрольный бюджет? Бюджет пластинки? Сколько денег он получит? Есть ли у меня конкретные даты?
У меня голова пошла кругом.
Эй, чувак, помедленнее.
Я не мог поверить, что он спрашивает меня обо всем этом дерьме, когда с начала разговора не прошло и двух минут. Я ответил примерно в духе, знаешь что, Марти? Тебе не нужно знать эти вещи. Тебе не нужно знать бюджет пластинки, потому что ты не записывал эту пластинку. Тебе не требуется знать гастрольный бюджет, потому что ты будешь просто временным участником.
Вот так почти сразу у нас с Марти скис разговор. Затем я позвонил Эллефсону.
“Привет, Джуниор. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я решил, что хочу снова играть, и собираюсь с гастролями. И хочу поговорить с тобой о том, чтобы поехать со мной вместе. Я записал новую пластинку, она почти готова, поэтому тебе не нужно беспокоиться об этом дерьме. Она выйдет в скором времени. Если тебе интересно, мы микшируем ее в Нэшвилле; можешь съездить туда и попытаться переиграть то, что мы уже имеем. Если сможешь, мы используем это на пластинке. Если нет, ничего страшного, ты по-прежнему можешь отправиться с нами на гастроли”.
И, как и Марти, Дэвид пустился в перечисление запросов. Не вдаваясь слишком глубоко в дурманящие мелочи практики отчетности, давайте просто скажем, что Дэвид искал что-то похожее на полное сотрудничество в этом предприятии. Ну, этого бы, конечно, не произошло. Я собрал весь этот проект. Я написал каждую песню, спродюсировал пластинку, разработал концепцию турне. Мне требовалась лишь поддержка группы, и я подумал, что было бы неплохо собрать старую банду Мегадэт. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал.
“Джуниор, у меня еще нет ответов ни на один из твоих вопросов” – объяснил я. “И честно говоря, если бы я знал, мне было бы неловко говорить тебе все это. Слишком много информации, которая требуется бас-гитаристу для проведения одного единственного турне”.
Вот так все и было: одна пластинка, одно турне. Это был не реюнион. Я пытался сказать это так четко, насколько это было возможно.
И так же быстро, как возникли мои надежды, так же быстро они не оправдались.
Потребовалось всего несколько телефонных звонков и неловких разговоров, чтобы прийти к очевидному выводу: не будет созыва старого Мегадэт; пришло время двигаться дальше. Я подумал, что это был конец всему. Представьте мой шок, когда в начале июля 2004-го Эллефсон подал на меня иск вопросом в 18.5 миллионов долларов в федеральный суд Манхэттена.
В иске утверждалось, среди прочего, что я обманным путем лишил Дэвида издательских и мерчандайзинговых авторских прав и не выполнил свое обещение передать ему контроль над Мегадэт после своего ухода. Я никогда не делал подобных заявлений, и договор, подписанный Дэвидом – юридически обязывающий контракт, в котором были прописаны условия нашего разделения в мельчайших подробностях.
Однако, в своем иске Дэвид утверждал, что он изменил свое мнение сразу после подписания соглашения о разделе, и поэтому договор был недействителен.
Когда я услышал об иске Джуниора, я был настолько зол, что едва мог видеть перед собой. Дело было не только в деньгах; дело было еще и в том, что я на меня публично и несправедливо напал тот, кого я поддерживал и защищал на протяжении многих лет.
Весь судебный процесс – фактический документ, каким-то образом оказался в Интернете, годе был размещен во всех своих непристойных подробностях. Битва естественно просочилась в широкую Вселенную поклонников хэви-метал, чьи рассуждения крутились вокруг двух гипотез:
1) Мастейн жадный, эгоистичный мудак.
2) Эллефсон жалкий, неблагодарный мудак.
Среди
Оправдание состоялось не только в суде общественного мнения, но и в зале Федерального Судьи Наоми Бухвальд, которая в январе 2005-го полностью отклонила иск Эллефсона. При этом она заявила, что иск был необоснованным. Каким он и был. В конце концов, Дэвид стал человеком, которому пришлось выписать чек. Чек на большую сумму.
Мой адвокат сказал, что впервые за 27 лет его практики один из его клиентов, имея статус ответчика, получил деньги в результате судебной тяжбы.
К тому времени я уже создал новую версию Мегадэт, выпустил 'The System Has Failed', и отправился на гастроли. Какое-то время, когда я пытался собрать новый состав, казалось, что хотя бы один член старого Мегадэт примет участие в этом мероприятии.
Даже когда переговоры с Марти и Джуниором, провавалились, Ник продолжал выражать желание вернуться в группу. Он показался в студии в Фениксе как-то летом 2004-го с U-Haul, полным оборудования и барабанным техником по имени Стикс. Этот парень высадил Ника, а затем заснул в грузовике, находясь на стоянке у магазина электроники Фрея. Это была Аризона, в середине лета, когда температура обычно взлетает до третьего десятка. Восемь часов спустя Стикс проснулся, обожженный и обезвоженный, но к счастью все еще живой. Тогда я знал, что Стикс не продержится долго на этой работе. Мы отправили его домой вскоре после этого.
В течение следующих нескольких недель еще больше барабанных техников приходили и уходили, и довольно скоро я пришел к осознанию того, что проблема была не в барабанных техниках; проблема была в Нике. Я думал, точнее надеялся, что Ник прошел очищение. Но требуется лишь немного времени провести в студии или репетиционном зале, чтобы непредсказуемое поведение и ненадежность выплыли наружу. Нельзя было скрыть этого. Новый бас-гитарист, Джеймс МакДонаф, был надежным, даже если и играл без особого энтузиазма. А бывший гитарист King Diamond был настоящим профи. Однако, Ник, оставался старым добрым Ником. Он играл песню или две, спрыгивал из-за своей ударной установки: “Дайте мне пару минут, ребята; я сбегаю в круглосуточный мини-маркет купить кое-что”, затем он садился на велик, оставляя всех остальных стоять там, покачивая головами в недоумении. Иногда он возвращался довольно быстро, а временами “пара минут” превращались в пару часов. Все это действительно стало странным и подозрительным, если вы были знакомы с историей Ника. Однажды Глен предложил связаться с его братом, Шоном Дровером, чтобы узнать, заинтересован ли он в очередной раз вакантном месте барабанного техника. Шон играл на ударных в группе со своим братом и в качестве техника для барабанщика King Diamond, поэтому умел как следует обращаться с ударной установкой.
Через несколько минут мы говорили с Шоном по громкой связи, сделав звонок в режиме конференц-связи. Я находился в переговорной с Гленом и Джеймсом; Ник находился неподалеку, лежа на диване, темные очки закрывали его глаза, он пытался выглядеть отчасти скучавшей, недовольной рок-звездой.
“Эй, Шон” – сказал я. “Как поживаешь?”
“Отлично, чувак. Как вы там все?”
Не успел я ответить ему, как в комнату ворвался Ник. “Кто этот чертов парень? Я знать его не хочу”.
С этого момента все резко испортилось, все пытались скрыть свой гнев и неловкость. Я извинился перед Шоном, сказал ему, что мы перезвоним позже, а затем мы вышли на улицу, чтобы поговорить с Гленом, который по понятным причинам был обижен.