Мать-и-мачеха

Соловьева Елена

– Если что понадобится, маякни, - добавил на прощанье. Вручил Марье визитку с адресом и телефоном.
– Обижать будут или еще что.

После этого дед с внучкой отправились по своим делам, оставив Марью и Пашу в полном недоумении.

– Вот это ты быстро сегодня расторговалась, - хохотнула Зоя.
– Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если б та деваха не шлепнулась, стояла бы ты тут со своим товаром до самого вечера.

– Так я ж не с целью, - охнула Марья. Убрала визитку Вяземского поглубже в карман, еще не зная, что вскоре она ей понадобится.
– Я бы и любому другому помогла.

–

Знаю-знаю, - поддакнула Зоя.
– Ты у нас та еще щедрая душа. Тебе дай волю, свои салаты бесплатно раздавать будешь. Ну, ничего, подожди, вот распробует старик твои заготовки, еще придет. За добавкой. Или сына пошлет.

Сама не зная, почему, Марья вдруг покраснела. Взрослая женщина, а вела себя как школьница. Ох уж эта насмешница Зоя с ее намеками.

Прилавок опустел, торговать стало нечем. Семен Петрович скупил все, не торгуясь. Марья и Павла, скрутив опустевшие сумки, направились домой. По дороге заскочили в сельский магазин, только здесь продавали вкусную свежую выпечку. Павла выпросила огромный калач с маком, который и уплетала по дороге, запивая лимонадом.

– Мам, смотри-ка, какой!
– Девочка указала на прибившегося к ним песочно-рыжего щенка. Он шел сзади, принюхиваясь к запаху выпечки.
– Глянь, какой хвост смешной. Совсем как мой крендель. На тебе вкусняшку, малыш!

Павла отломила кусок и бросила песику. Тот поймал булку на лету и проглотил, кажется, не разжевав.

– Пожалуйста, не приманивай его, - попросила Марья. Ей самой понравился щенок, но у них с дочерью и без него забот хватает. Им сейчас не до домашних питомцев.
– Он потом не отвяжется.

Так и вышло. Щенок шел за ними до самого дома и по дороге слопал почти половину кренделя, которым щедро делилась Паша.

– Пока, кренделек!
– Помахала ему девочка, взбегая на крыльцо.
– Ой, мам, что это?.. Вы кто такие?!

Чьи-то грубые руки втянули девочку в дом. Сердце Марьи пропустило удар. И здесь нашли!

– Оставьте ее!
– выкрикнула она на бегу.

Ласточкой влетела по ступенькам, распахнула дверь и замерла на пороге. В маленьком доме все было перевернуто верх дном. Посуда перебита, вещи выброшены из ящиков и разорваны. Подушки и даже плюшевый мишка Павлы выпотрошены. Сама девочка сидела на стуле, а рядом с ней дежурил здоровенный амбал с лысой башкой и нахальной ухмылкой. Еще два с усердием разрезали подкладку чемодана, кажется, искали второе дно.

– Что вам нужно?!
– зло и в то же время обреченно выкрикнула Марья.
– Вы и так забрали все, что было. Оставьте нас, наконец, в покое.

– Все да не все, - нахально хмыкнул тот, что стоял возле Марьи.
– Муженек твой кое-что от нас утаил.

– Что именно?
– вздохнула Марья, готовая отдать что угодно ради спокойствия. Своего и дочери.

– Кла-а-ад, - с ехидцей процедил амбал.
– Не находила, нет?

Если бы не обстоятельства, Марья рассмеялась в голос. Ну, какой клад, о чем речь? Она покосилась на чемодан, некогда принадлежавший мужу. Из него вытряхнули тёплые носки, которые она сама когда-то вязала для мужа, его блокнот (уже изорванный и наверняка проштудированный вдоль и поперек. Ага, как будто там могла быть скрыта карта сокровищ). Еще портсигар (серебряный, но он отчего-то не привлек внимание грабителей) и пара пепельниц. Вот и все, что осталось от мужа.

– Если бы

у меня был клад, стала бы я продавать салаты на рынке?
– спросила она, больше всего на свете боясь, что эти громилы причинят вред ее девочке. Но до рукоприкладства пока, слава богу, не дошло.
– Говорю вам, у нас ничего нет. Все более-менее ценное, включая квартиру и машину, вы уже забрали. Можете искать сколько угодно, все равно ничего не найдете.

– Думаешь?
– Амбал подошел к ней и грубо обхватил лапищей подбородок.
– Может, мне тебя взять за долги?

Вторая рука нащупала грудь через платье и больно сжала.

Марья вытерпела, только бы не пугать дочь. Но когда ей начали бесцеремонно задирать подол, не сдержалась. Нога словно сама дернулась, согнулась в колене и ударила в пах громиле. Тот взвыл.

– Вот же сучка, - прошипел через плотно стиснутые зубы. И крикнул уже напарникам: - Сжечь здесь все! Желательно, вместе с ведьмой и ее отродьем.

А дальше все как в тумане…

Ни Марья, ни Паша не смогли впоследствии вспомнить, откуда взялась канистра с бензином. Старенький деревянный дом полыхнул, как спичка. Каким-то неведомым образом им удалось закидать в изодранный чемодан немного вещей, документы и выбраться через окно. Сделав черное дело, налетчики скрылись, а мать и дочь, взявшись за руки, наблюдали за тем, как догорает дотла их последнее убежище.

Глава 4

У Марьи в прямом смысле опустились руки. Звонить пожарным бессмысленно - спасать уже нечего. От домика в считанные секунды осталось лишь пепелище. Обратиться в полицию? Но ведь им опять не поверят, скажут, проводка загорелась или еще что. А бандиты не простят, вернутся и закончат начатое.

Ближайшие соседи робко выглядывали из-за заборов. Но на помощь никто не спешил. Ни у кого не было желания связываться с теми людьми, что заявились сегодня в дом Марьи и Паши. Даже если кто-то что-то и видел, будут молчать как рыбы, опять же, из страха, что их дома постигнет та же участь. Матери и дочери никто не предложил помощь. Они были здесь новенькими, чужачками.

Хуже всего - все заготовки сгорели. На огороде остались посадки - но что с них толку, если нет крыши над головой? А если бандиты вернутся?

Бежать…Но куда?

Отчаянное тявканье вывело Марью из тяжелых размышлений. Из кустов акации выбрался щенок - тот самый, песочно-рыжий с хвостиком как кренделек. В зубах он держал кусок ткани, подозрительно похожий на часть штанины старшего из нападавших.

– Ах, ты, мой смельчак!..
– Паша бросилась к щенку. Присела на корточки и потрепала его за ушами.
– Мой кренделек. Мам, смотри, он не побоялся защитить нас.

Марье хотелось плакать. Но нельзя, дочь не должна видеть ее слабой. Надо найти решение, и срочно. Она машинально сунула руку в карман и нащупала там визитку Вяземского. Он обещал помочь и защитить, если понадобится. Но было ли обещание серьезным? В конце концов, она не сделала ничего такого, за что Семен Петрович был бы ей обязан. Да и зачем ему ввязываться в историю с этими грубыми типами?

А если попросить не помощи, а работу? Зоя говорила, его сын главный в этом городе. Может быть, у него найдется для нее место? Марья была готова на что угодно: мыть чужие полы, полоть грядки, готовить, продавать. Лишь бы получить достаточно, чтобы снять жилье.