Мать и падчерица
Шрифт:
– Отставь меня, сынок, - тихо, но твёрдо произнесла она.
– И позови Кристину.
Эдвард быстро вышел из приёмной, и как только его шаги, звоном шпор отражавшиеся от мраморного пола, затихли в дали, Белоснежка дала волю своему горю. Она обессилено упала на кушетку и, уткнувшись лицом в подушку, хотела заплакать, но слёзы не шли. Это было поистине страшно - она не могла плакать, а если слёзы не шли, значит, ничего исправить не получится.
– Надо было убить её тогда, - прошептала Белоснежка, исступлённо сжимая бахрому покрывала.
– Надо было сделать всё по закону, а не по совести. Она должна была умереть тогда! А я строила из себя святую всепрощающую принцессу! И теперь вот расплачиваюсь.
Неожиданно
– И под этими каблучками теперь находится мой сын, - с горечью прошептала Белоснежка, садясь на кушетке и принимая величественную непринуждённую позу. Она королева. Пока ещё да.
В дверь тихонько постучали, и Кристина, получив от Белоснежки разрешение войти, шагнула в комнату.
– Ваше Величество, - рыжеволосая красавица присела в преувеличенно почтительном, как показалось Белоснежке, реверансе.
– Вы хотели меня видеть?
– Оставь вежливость, - сухо бросила Белоснежка, подходя к Кристине.
– Она жива?
– Да, Ваше Величество, - нимало не удивившись, улыбнулась Кристина.
– И очень, очень хочет с вами встретиться.
– Пошла вон!
– резко, но негромко ответила Белоснежка.
Кристина, нисколько не обидевшись, вновь сделала реверанс и ушла, тихонько прикрыв за собой дверь. Белоснежке показалось, что она услышала смешок.
Белоснежка медленно приоткрыла дверь детской и несколько мгновений смотрела на своего спящего внука, который тихо посапывал, прижав к себе игрушечного дракона. Ему всегда нравились драконы, с нежностью подумала Белоснежка, тихо проходя в комнату и аккуратно прикрывая за собой дверь. Она хотела попрощаться. Женщина подошла к кровати маленького Вэнделла и опустилась рядом на колени, тихо шурша юбками. В темноте её внук выглядел просто очаровательно, и лишь золотистые кудри зловеще мерцали в лунном свете, который струился через щель в неплотно закрытых шторах. Надо будет сказать слугам, чтобы плотнее задёргивали шторы, решила Белоснежка, на миг забыв, что собирается уходить. Она осторожно провела рукой по волосам мальчика, стараясь разбудить его как можно осторожнее. Вэнделл проснулся неохотно, но как только увидел бабушку, тут же сел на кровати, широко раскрыв до этого сонные глаза. С детской непосредственностью он хотел громко поприветствовать бабушку, но Белоснежка приложила палец к губам и покачала головой.
– Здравствуй, мой милый, - тихо проговорила Белоснежка.
– Я пришла, чтобы попрощаться с тобой.
– Она быстрым движением сунула руку за пазуху и извлекла оттуда маленький продолговатый свёрток.
– Возьми, это тебе.
– Женщина протянула свёрток Вэделлу. Мальчик робко принял подарок и, следуя правилам хорошего тона, развернул его при дарительнице. Под слоем тонкой бумаги оказался миниатюрный хрустальный гроб, в котором лежал сухой нераспустившейся бутон розы.
– Спасибо, бабушка, - прошептал маленький принц.
– Однажды, Вэнделл, ты снова увидишь меня, - стараясь сдержать слёзы, проговорила Белоснежка. Она быстро поднялась, с болью в сердце поцеловала золотую макушку внука и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Растерянный маленький принц остался сидеть на кровати, держа в руке хрустальный гроб с розой. Бабушка сказала, что он увидит её снова, но Вэнделл знал, что она никогда не вернётся.
***
– А я уж думала, что ты не придёшь.
– Раздался до дрожи знакомый голос, когда Белоснежка, наконец, добралась до маленькой покосившейся хижины, примостившейся на маленьком островке твёрдой земли среди Смертоносных Болот.
– Думала, у тебя духу не хватит.
– Но я пришла, - гордо откинув голову, с вызовом ответила Белоснежка, стараясь придать своему голову уверенности, которой не чувствовала.
– Мне сказали, что ты хотела меня видеть. Что тебе нужно?
– То же, что и тридцать лет назад, - усмехнувшись, произнесла Болотная Ведьма.
– Я хочу, чтобы ты умерла. А заодно с тобой и весь твой род!
– Оставь в покое мою семью, - произнесла Белоснежка.
– Если тебе нужна я, то вот, я пришла. Только оставь в покое моих сына и внука!
– Белоснежка не собиралась просить, она старалась приказывать, но, судя по злобной ухмылке безобразной старухи, в которую превратилась её когда-то красивая мачеха, у неё это плохо получалось.
– Ты больше здесь не королева, - ответила мачеха, окидывая падчерицу пристальным взглядом, - и уж тем более не красавица.
– Старуха глумливо хихикнула, а Белоснежка залилась гневным румянцем, понимая, что возраст, горе и полнота сделали своё дело.
– Но твоё последнее желание я исполню - пощажу твоего выродка и его щенка. А вот мамашу малыша Вэнделла ты бы не спасла.
– Так это ты её убила!
– не спрашивая, а утверждая, воскликнула Белоснежка.
– Зачем? Она же мне не родня!
– Убила её не я, - спокойно возразила Ведьма.
– Мне это ни к чему.
– Кристина, - прошептала Белоснежка, - это была Кристина.
– Ну конечно!
– воскликнула старуха.
– Не мне же с моими ногами тащиться во дворец! Однако, - резко произнесла она, - мне надоела эта болтовня! Моё время уходит, а я хочу посмотреть на то, как ты покинешь этот мир раньше меня.
Ведьма порылась в складках ветхого балахона и извлекла из внутреннего кармана чудесное огромное красное яблоко. От вида этого яблока у Белоснежки вырвался стон отчаяния - это была точная копия того самого яблока, которым мачеха отравила её тогда, много лет назад. Господи, как же давно это было! Старуха приблизилась к женщине, которая не сводила застывшего взгляда ярких чёрных глаз с прекрасного, но смертельно опасного плода.
– Бери, дорогая.- Сухие губы старухи изогнулись в презрительной и торжествующей усмешке.
– Кушай. И помни - ты всё это делаешь ради семьи. Разве не этими словами ты увещевала своего сына, когда он захотел жениться на прекрасной незнакомке?
– Она схватила цепкими костлявыми пальцами руку Белоснежки, разжала её ладонь, которую женщина стиснула так, что на коже остались алые полумесяцы от впившихся ногтей, и вложила сочное спелое яблоко.
– Приятного аппетита!
– прошипела Ведьма, отходя на шаг и выжидающе глядя на падчерицу.
Белоснежка откусила яблоко и почувствовала, как сок потёк по её руке липкими холодными струйками. Так, должно быть, течёт и смерть по её жилам, подумала женщина, глядя широко раскрытыми глазами на мачеху. С каждым проглоченным ею кусочком песок в часах её жизни начинает сыпаться быстрее. А мачеха стояла перед ней со спокойным лицом, и лишь глаза казались живыми на этой словно неживой маске. Сердце Белоснежки учащённо забилось, и она откусила ещё кусочек, но уже не смогла проглотить его. Яблоко встало ей поперёк горла. Женщина закашлялась, стараясь освободиться от смертоносного кусочка, но горло её словно схватили железные тиски. Белоснежка упала на колени, хрипя и царапая острыми ногтями шею, оставляя на бледной коже ярко-алые следы. Силы стремительно оставляли её, она тяжело свалилась на поросшую мхом землю, судорожно хватаясь скрюченными пальцами то за расцарапанное до крови горло, то за землю, из которой она вырывала клочки жёсткого мха. Сделав неимоверное усилие, Белоснежка подняла голову и посмотрела на всё также безмолвно стоящую мачеху, протягивая к ней липкую окровавленную руку. А королева продолжала смотреть на неё.