Мать не одиночка
Шрифт:
— Просто выслушаешь меня, а потом получишь документы. Не поверишь, будем договариваться, тогда как дальше, но я тебе не изменял! — сам себе не верил, что говорю это.
Как ее отпустить? Сопьюсь тогда.
— Ну конечно! А чужие труселя сами в твой карман запрыгнули, да еще после того, как тебя дома полночи не было! — прокричала она в пылу даже, можно сказать, ярости.
Закрыл дверь на всякий случай, а то отец, если еще не уехал, то точно услышит и ломиться в комнату начнет.
А Ирка меня не слушала и не слышала, что я ей сказал.
— Давай успокоимся,
Ирка металась по комнате как загнанный в угол зверек, потом неожиданно села на край кровати.
— Говори. — глаза в пол опустила, обычно это к слезам, без них тут видно никак.
— Я тебе говорил уже, у меня мама погибла. Вчера была годовщина. Да я должен был тебе сказать, но я не хотел, чтоб ты нервничала и переживала. Мы с отцом были сначала на кладбище, потом в бар заехали. Он домой вернулся, а я там остался. Но поверь мне не до чужих трусов было уж точно! — Ирка подняла на меня свои глаза, а в них, понятное дело, слезы стоят, но еще и надежда.
— Но это же не суслик которого никто не видит…Откуда тогда? Да еще в твоем черт возьми кармане?! — по ее щекам слезы покатились, ну тут я не выдержал, у ног ее сел.
Ира позволила взять ее за руки и глаз не отводила. Было видно, хочет мне поверить все же, ждет, что я оправдаюсь.
— До тебя с девушкой я встречался, мы расстались и у меня поверь мне! Ничего с ней не было уже давно, а уж вчера тем более. Только она все не угомонится и трусы эти мне подбросила, наверняка так и рассчитывала, что ты их найдешь. Ты нашла и вот. Что дальше Ир? — замер в ожидании ее ответа, даже дышать перестал, да и Ира затаила дыхание.
Секунды тишины, в которых сердце билось словно молот о наковальню, пока она руки свои не вырвала. Все оборвалось внутри от страха, но опять же лишь на секунды какие-то, пока Ира не бросилась на мою шею. Крепко ко мне прижалась и всхлипнула.
Поверила.
Глава 29
Ирина
Увидеть Ваню под дверями комнаты было полнейшей неожиданностью для меня. Но не гнев во мне бушевал, а дикая ревность. Если два часа назад я была готова бежать из этого дома, то сейчас хотела выяснить отношения с Иваном. Понять, чего во мне нет, что он нашел в какой-то гадине. Но хотела я одного, только гордость требовала другого. Документы на сына и свободу Попугаям! И он их пообещал. Это слышать от Ивана, все равно что в холодную воду опустили. Хочет отпустить, наигрался в семью и вот так мы разойдемся сейчас как в море корабли? При этом еще и сам хочет выйти пушистым, не изменял он! Стало обидно до слез. Я уже мысленно вещи поковала и кляла себя за то, что поверила ему, а он мне изменил.
А про маму от Вани услышала и уже поверила в обратное. Не могла не поверить, это же мама! Да и Ванина осторожность подкупила меня. Он не пытался насильно меня удержать и не орал в уши свою правду, а действительно рассказывал, как было на самом деле.
И моментальная, глупая вера в его версию. Сразу строки Пушкина в голове возникли. И я обманываться рада, но не верить Ивану
— Не плач Ирка. Не плач. — Ваня отодрал меня от себя и начал утирать слезы, а они все бежали и бежали.
— Не могу. Они сами. — и это было правдой, я их совсем не контролировала.
— А ты через не могу, а то я тоже сейчас заплачу. Видишь, как руки дрожат. — Ваня был так искренен и совсем не пытался сейчас скрывать свою слабость и это тоже подкупало меня.
Кое-как мы оба успокоились, даже позавтракали вместе, хотя Ваня то и дело на часы поглядывал, торопился на работу. Но как только проводила его, в голове зароились сомнения.
— Я, наверное, дура да? — спросила Ольгу, этим же днем, когда все ей рассказала.
Обязательно нужно было поделиться с кем-то, вот Ольге все и рассказала, и во время этого рассказа уже считала себя самой большой дурой, вешалкой для лапши.
— Почему дура? — удивилась Ольга.
— Потому что поверила. — пояснила Ольге ход своих мыслей, хотя уже понятно было, она меня сейчас убедит, что я не дура, или хотя бы попытается.
— Поверь мне, ты не дура. Подумаешь трусы в карман подсунули, ты этих сук ушлых просто не знаешь. И вообще, лучше поверить и ошибиться, чем не поверить и все равно ошибиться.
— Просто он отпустить меня хотел, а до этого не хотел, документы сына забрал. Вот я и думаю, может, он просто другую встретил, а тут я с ребенком. Как-то странно, в общем, все. — подозрения, сомнения только множились как грибочки после дождичка.
— Хм. Раз отпустить хотел, значит, точно любит и вот я тебе зуб даю он тебе не изменял. — уверенно заявила Ольга.
— Почему любит? Раз отпустить хотел, может, и не любит вовсе, да и вообще, не говорит он мне, что любит. По-моему, должно быть наоборот.
— Да не хочет он тебя отпускать, но готов это сделать. Представь, это ж он себе на горло наступает. Опять же мать погибла, ну погоревал мужик, напился такое бывает, а тут эта овца, бывшая подсуетилась, и трусы подкинула, могла бы помадой воротник измазать. Но это сложней, близко надо подобраться, Ир да это ж даже не засос! Это трусы! Сама ему подкинь свои попробуй, он пиджак весь день проносит и не узнать даже что твои стринги в кармане у него лежат. По-моему, все логично, и вполне объяснимо. И не факт, что эта Мила успокоится, жди еще чего вытворит.
— Ну хорошо. Ты, пожалуй, права. — свернула эту тему.
Я согласилась с доводами Ольги, хотя червячок сомнений так и точил, как говорится. Просто не хотелось тратить всю прогулку на обсуждение этой неприятной мягко сказать ситуации. Быть к тому же навязчивой и пережевывать одно по одному несколько раз.
Только для себя свернуть не получится.
До самого вечера еще несколько раз промусолила в голове эту историю. В которой Ваня то был жертвой обстоятельств, то выходил конченым подонком. И в какую историю верить? Где она правда? Кто бы пальцем ткнул, но я все же взяла себя в руки, ломать не строить. Тем более на шею к Ване я еще утром бросилась, поверила ему, а сейчас заднюю врубать совсем глупо.