Мать-одиночка
Шрифт:
— Что Лиля из-за моей неумелой магии не забыла родную письменность?
— Скорее, из-за моих дальнейших глупых действий! — поспешно ответил Виттор.
— Да оба мы хороши, — отмахнулся король. — Давайте, показывайте, что написала ваша дочь.
— Но она же на окне… — растерялся маршал и хлопнул себя по лбу. — Простите, Ваше Величество, но последние события совершенно выбили меня из колеи. Я не догадался перерисовать ее значки на бумагу!
— Что же вы так? Как же я расшифрую то, чего нет? Тут никакая магия не поможет.
— Постойте, я кое-что помню! — наморщил лоб Виттор. — Дайте бумагу, я попробую восстановить… По крайней мере первые четыре символа. Там два повторяющихся…
Геррон Четвертый подал маршалу бумагу и карандаш. Виттор что-то там накарябал и показал королю:
— Вот первое слово. Если это вообще слово, конечно.
Монарх уставился на листок, крепко зажмурился, провел над ним ладонью один раз, второй…
— Странно, — открыл он глаза. — Это похоже на звук, что издают коровы. Что-то вроде: «Му-му!» Вы уверены, что изобразили символы верно?
Виттор взял лист и задумался.
— Второй и четвертый символы… Мне кажется, они выглядели иначе. Может, вот так?
Он что-то подправил и вернул королю запись. Тот повторил свой нехитрый обряд и сказал:
— Теперь дословно получилось: «Родившая женщина».
— Мама! — воскликнул маршал.
— Ну да, «мама», — улыбнулся монарх и взглянул на большие настенные часы. — Эх, нет у меня времени, но если быстро вспомните следующие слова…
— Одно! — обрадованно воскликнул Виттор. — Всего лишь одно слово! — Но тут его радость сменилась растерянностью: — Вот только помню я его куда хуже.
Он попытался что-то изобразить на листке, зачеркнул, снова написал какие-то символы…
— Некогда, мой друг, — протянул руку Геррон Четвертый. — Давайте, попробую — и на этом пока все.
На сей раз полученным результатом был удивлен даже сам король.
— «Лошадь», — сказал он. — Вы написали: «Мама лошадь».
— Может, не «лошадь»? — встрепенулся маршал. — Может, «хорошая»?.. Погодите еще чуть-чуть, я очень прошу! Я, кажется, вспомнил! Вот тут у меня неправильно, вроде бы…
Он принялся быстро чиркать по записи, затем подвинул ее монарху:
— Ваше Величество, пожалуйста! Последний раз!
— Хорошо, — насупился король. — Но это уже точно последний.
Геррон Четвертый снова зажмурился, поводил ладонью над бумагой и сказал, открыв глаза:
— Нет такого слова. Самое близкое к тому, что вы изобразили, это «бывает». Или «была».
— «Мама была»? — растерянно произнес всю фразу маршал. — Но это же и так понятно, зачем это было писать?.. Все-таки я опять ошибся.
*
Баронесса позвала к себе мага-целителя сразу, как только тот вернулся от маршала.
— Что с девчонкой? — без лишних вступлений спросила она.
— Все хорошо, госпожа Ориан, — коротко поклонился Герхат. — Ее рассудок в полном порядке, как и физическое состояние.
— То есть, вы вправили ей мозги на место?.. Хвалю!
— Нет-нет, вы не так меня поняли, — замотал седой головой маг. — Рассудок девочки и не был поврежден.
— Это вы мне будете говорить?! Может, с точки зрения лекарского искусства сам ее мозг и в порядке, но во время перемещения он явно свернулся не в ту сторону!
— Н-не думаю… — пробормотал Герхат.
— Вы будете со мной спорить? Скажите лучше, что вам это лечение не под силу! — раздраженно тряхнула рукой леди Малена. — А речь? Что там у нее с речью? «Бе», «ме» — это у нее навсегда?
— Нет, моя леди, — обрадованно заговорил маг. — С речью у Лили все непременно наладится! Я провел первый восстановительный ритуал — и уже стало лучше. Думаю, через три-четыре сеанса она будет говорить, как и все мы. Через пять — ручаюсь точно.
— Верните, как было, — процедила баронесса. — Нет, сделайте, чтобы она вообще молчала!
— Не понял… — заморгал Герхат.
— Что тут непонятного?! — сверкнула глазами леди Малена. — Если вы не можете вправить этой негоднице мозги, я хочу, чтобы она была немой! Я не желаю слышать в собственном доме непотребства в мой адрес! Вообще не хочу ее слышать! Вы поняли?!
— Нет, моя баронесса, — очень тихо проговорил маг. — Этого делать нельзя. Это противозаконно.
— Что?! — взъярилась леди Малена, но, поняв, видимо, что и впрямь перегнула палку, внезапно сменила тон на обычный, даже слегка равнодушный. — А исправлять недостатки атте с помощью магии закон обязывает?..
— Нет, — мотнул головой Герхат, не понимая, к чему клонит баронесса.
— Тогда не помогайте ей больше! — резко сказала она.
— Но…
— Не помогайте! Сделайте вид, что совершаете ритуал, а потом скажите господину маршалу, что трудности оказались сильней, чем вы полагали. В следующие посещения тоже делайте вид…
— И как долго мне… делать вид? — насупился маг.
— До тех пор, пока я не скажу. — Тут леди Малена улыбнулась вдруг как ни в чем не бывало и сказала: — Ну не дуйтесь, не дуйтесь вы, Герхат! Вы лучший целитель из всех, кого я знаю. Просто есть сферы, в которых я разбираюсь чуть лучше. Особенно если они касаются лично меня. Да, я надеюсь, не нужно говорить, что наш разговор должен остаться в тайне?
— Не нужно.
— Вот и прекрасно! Благодарю вас за все. Завтра после посещения маршала до конца дня можете быть свободны.
И на следующий день, осмотрев для виду Лилю, мрачный как туча Герхат вышел к ожидавшему окончания магического ритуала Виттору. В глаза маршалу он при этом посмотреть не сумел, отвел взгляд в сторону. И сухо доложил:
— К моему величайшему сожалению, возникли некоторые сложности по быстрому возвращению речи вашей дочери.
— Но вчера вы сказали… — вскинулся Виттор.