Шрифт:
Трагедия матери Терезы или Всем правит Гордыня
– Чем ближе мы к Богу, тем дальше он от нас, - услышала она в минуты отчаяния.
Не переиначивание ли это фразы: - Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное?..
Мать Тереза была святой, но с Богом у нее от этой святости были непонятки. Особенно после этих прокаженных. Она с ними долго
Короче, ушел от нее и таких мыслей Всевышний, и она, все ему отдавшая, страдала от всей души, Папе каялась, никла и прочее.
И тогда один очень умный епископ или даже кардинал сказал ей: - Чем ближе мы к Богу, тем дальше он от нас.
Это легко понять. Дураку достаточно икон в храме, свечек, запаха ладана и благодатного огня. А умному да пожертвовавшему самим собой нужно объяснять, что Бог непостижим, Бог недоступен, Бог вне зоны связи...
Вот слова Матери Терезы:
"Где моя вера? Даже глубоко внутри … нет ничего кроме пустоты и тьмы … Если Бог существует – пожалуйста, прости мне. Когда я пытаюсь обратить мои мысли небесам, возникает такое осознание там пустоты, что эти самые мысли возвращаются как острые ножи и ранят мою самую душу… Как болезненна эта неизвестная боль – у меня нет веры. Отвергнутая, пустая, без веры, без любви, без рвения, ... Для чего я борюсь? Если нет Бога, не может быть и души. Если нет души, тогда, Иисус, ты тоже неправда".
Вот оно! Всем на свете правит Гордыня! Сейчас даже биологи начинают фактически подозревать, что во всех на свете организмах сидит Гордыня (стремление к самовозвышению, к самоусовершенствованию), и именно она все на свете создала, она, но не дарвиновский естественный отбор.
Мать Тереза и божьи яичники
Пишу об этом, хоть далеко не святой. Это не страшно, ведь святых – раз, два, и обчелся. Вот мать Тереза была святой, но у Бога от этой святости были одни неприятности, хотя какие неприятности у Бога? Пока они до него со скоростью света долетят, миллион лет пройдет и все уляжется. Как с этими прокаженными. Она с ними долго была, возилась с гниющими телесами, на которых и посмотреть-то, как на Медею, и сомневалась сильно, что Бог ниспослал им такую крайнюю участь, любя, или имея в голове какую-то гуманитарную идею. Что, тогда и Гитлер в своем роде бог?!
Короче, отвернулся от нее и таких мыслей Всевышний, и она, все ему отдавшая, страдала от всей души, Папе римскому каялась, никла как бедная женщина и прочее.
Но это лирическое отступление, я о другом хочу сказать.
Был у меня друг, по крайней мере, я долгое время его таковым фибрами своими воспринимал. Жена у него, двое детей, мальчик и девочка, но разошлись. Со временем сошелся он с женщиной за тридцать, такой хорошей на вид и обхождение, что, порой, я сожалел, что одна она такая, и других для меня и прочих мужчин в целом мире больше нету. В общем, хорошая она была, но без яичников – в девичестве простудила, и отрезали. Думаю, именно от этого, я не могу пройти теперь мимо девушки, пусть целующейся, сидя на холодном бетоне или земле, не могу пройти, не сказав свирепо: - Встань, женщина, матку простудишь!
Так вот, на третьем или четвертом году их совместной жизни эта хорошая женщина беременеет! Чудо, вот те на! Оказывается, какой-то кусочек яичников сохранился и сделал свое природное дело, о котором она и мечтать не могла! А может, и не сохранился, а Бог порешил, чтобы это случилось.
А случилось следующее. Мой друг, узнав, что подруга забеременела, откровенно ей заявил:
– Мне детей не надо, хватит уже.
И ничего из вещей своих не взяв, смылся тут же на свою квартиру.
Естественно, от этого нечеловеческого вольта у хорошей женщины приступ нервный получился, а потом и выкидыш. Оставшись ни с чем, мне стала названивать:
– Верни его! – и все такое сквозь рыдания.
– Скажи , что все прощу!
Ну, я к нему в растерянных чувствах, чтобы душевно определиться А он, глядя как на простака заявляет:
– Послушай, мы хорошо жили, -у них на двоих больше 10 000 зеленых в месяц было, - ходили по ресторанам, ездили по странам и тому подобное. Да на хер мне еще ребенок?
– Но ведь это чудо было, настоящее чудо, ты что, не понимаешь?!!
– Это для тебя чудо. А для меня подробности.
Не, в рожу я ему не дал. Синяками такое не лечится...
Так о чем мы? А, о Боге с его фул хаусами!