Шрифт:
Я – фигура в чьей-то игре. Кто-то все время пытается снять меня с доски, кто-то - оставить.
Всегда все славно у тех, кто не знает, что такое счастье. Всегда все плохо у тех, кто знает, что такое счастье.
12.07.60. Как только ставилось темно, наше небо завоевывали летучие мыши, их было очень много. Еще у бабушки была аптечка, в которой была склянка со скорпионом, замаринованным в растительном масле; считалось, что это масло лечит от скопионньих укусов. Еще я своими глазами видел сколопендру размером под метр. Много было странностей у нас под боком. Петух, например, клюнул в писюлек, когда я мочился в курятник. А вот змей не было. Люди их сразу убивают. Год назад дед изрубил последнюю лопатой. Желтая была.
19.07.64. Джанхот. Сегодня выиграл соревнования по разведению костра. Вручая первый приз - Тома Сойера и Гекльберри Финна - начальник лагеря старался не смотреть мне в глаза. Сунул книгу и ушел, буркнув: "Вечно ты все испортишь". Дело в том, что выигрывал тот, у кого первой перегорала веревочка, натянутая меж двух палок на высоте около метра. Я еще подошел к пионервожатому и спросил: "Что, если веревочка перегорит, то я выиграл?" Он ответил: "Да. Если твоя веревочка перегорит первой, то ты выиграл". Ну, я, ничтоже сумняшеся, и наложил столько хвороста, что веревочка оказалась среди него, да еще в комке сухой хвои. После того, как финишная ленточка перегорела, костер пылал еще несколько секунд.
12.03.65. Библиотекарша сказала, что в прошлом году я взял на руки 391 книгу.
27.05.69. Кончил среднюю школу. По сумме отметок был первым, но лучшей ученицей признали дочь математички Дубковой. Как-то походя, я сказал учительнице об этом, на что получил ответ: - Трудно тебе будет в жизни, Белов…
12.09.69
Перед экзаменами в университет мать взяла путевку на турбазу Варзоб с поездкой на Искандер-куль и походом на Пайронские озера. В первый же день приметил симпатичную девушку - Лиду Батаеву, невысокую, с еврейским носом. (Вообще, девичьи носы оказывают на меня побуждающее воздействие. Почти все последующие мои увлечения имели неординарные носы. Они были либо великоваты (Лида, Галя), либо с незаметными родинкой (Надя). Прим. Здесь и далее курсивом отмечены поздние вставки).
Так вот, Лида покорила меня своей бойкостью, а может быть, и глазами, в которых я увидел неосознанное девичье стремление найти себе мужчину. Ей было 15. Я не смог преодолеть робости и не подошел к ней, просто старался быть рядом. Нас перевезли на Искандер-куль, снарядили и мы пошли на Каратаг, через перевал Мура. Вечером на первой акклиматизационной стоянке под скалой Кырк-Шайтан (40 чертей), поставили палатку, моим соседом оказался лакец с самодельным пистолетом, который он постоянно разряжал в симпатичные березы. На второй день он сказал, что спит с одной из самых привлекательных женщин нашего отряда и если есть охота, то и я могу сбегать к ней. Я отказался - слишком пошло для юноши, ждущего сказочных переживаний, связанных с предвкушением любви. И вот, мы пошли. Парней было немного, и нас нагрузили. Я выдохся и свалился за 300 м до намеченной стоянки под перевалом. Это было прекрасно. Увидев меня бездыханным, Лида, подошла, склонилась над телом и произнесла слова, которые, дойдя через некоторое время до моего сознания, вдохновили и позволили как-то преодолеть оставшиеся метры. Утром на перевал я взошел первым. На промежуточной стоянке большая часть группы ушла на Пайронские озера. Мы же с Лидой остались. Она сидела в густой траве, я лежал на ее коленях и наслаждался упоением жизнью. Что еще я мог тогда хотеть? Плоти? Удовлетворения? Она напевала мне песенки Высоцкого (строки - "я возьму аргумент свой единственный, выну и на вас положу" не вызвали протеста - все было так естественно и хорошо). Мы расстались в городе. Она не пришла на первое свидание и я в течении месяца проводил все свое свободное и несвободное время в установленном для него месте. И дождался. Мы целовались в сквере за гостиницей, на скамейке, занавешенной ветвями плакучей ивы. Я чувствовал, что это прелюдия к чему-то незнакомому. Последняя встреча произошла у нее дома (типично низкая шанхайская глинобитная постройка), утром. Она лежала в кровати в ночной рубашке, едва прикрытая периной, и с улыбкой смотрела. Я не знал, что надо сорвать с себя одежды и спрятаться под периной и, привыкнув к запаху белья и согретого тела, целовать губы, щеки, бедра, маленькие ступни, потом пробраться ищущей рукой к лону, раздвинуть теплые, гладкие бедра, ощутить ладонью влажные губы... Нет, я говорил какие-то слова, беспокойная мысль о том, что все должно было случиться по-другому, путала их, и, поняв, что плыву не в том русле, я ушел.
Я часто думаю, что, может быть, меня судьба уводила от множества жизненных тропинок, заставляла топтаться на месте, делать вольты, ходить кругами. И она же постоянно увеличивала диаметр этих кругов... И сейчас, прожив большую часть жизни, я понял, что именно таким образом я прошел (или пересек) почти все тропы, имеющиеся в жизни.
15.07.71. Учебная практика. Утром Сергей Лазариди уехал в город. Был в самоволке, его накрыли и возмездием определили мытье сортира на два очка. Он, гордый грек, отказался. Я пошел к начальнику лагеря Шакурову за него просить.
– Будем отчислять, - сказал он.
– А что делать? Дисциплина в горах превыше всего. Да и вел он себя со мной как гений-Лермонтов с засранцем Мартыновым, так что выстрел за мной.
– Это понятно, что дисциплина превыше, но, согласитесь, наказывать таким образом будущую интеллигенцию непедагогично.
– Совершенно с вами согласен, но, согласитесь, что отхожие места должны время от времени очищаться, а уборщиков в нашем штате не предусмотрено.
– Тогда надо установить очередность.
– Хорошо, - прищурился он.
– Я согласен, но лишь в том случае, если вы будете первым!
Лазариди не отчислили. Меня над мужским очком едва не вырвало. Однокашники сказали, определив предварительно дураком, что никакой очередности не потерпят, и пусть чистят нарушители порядка.
06.10.71. Посмотрел "Почтовый роман". Именно такие фильмы, и аналогичные им по содержанию песни Окуджавы и пр. калечат людей, превращая их в искусственных существ с извращенной психикой и неверным восприятием действительности. Идеальное, то есть придуманное головой, смешивается с жилистым мясом жизни, и на свет рождаются монстры, способные к существованию лишь в искусственной среде иллюзий. Но кому удалось создать такую среду в личной оболочке? Мы можем придумать искусственный внутренний мир, но он постоянно сталкивается с неистребимой животностью. Мы не можем просто отправлять свои физиологические потребности, как делают это животные, нам нужна эмоциональная окраска событий, нам нужны побуждения, в том числе, высшие... И мы отрываемся от жизнеспособной животности или предъявляем ему непонятные претензии... Хотим, чтобы оно было красивым или хотя бы симпатичным. Наивысшей животностью отличаются люди творческие. Нуриев, станцевав гениально акт, выбегал на улицу, находил первого гомика и имел его в полную говна жопу. В следующем акте от него точно пахло дерьмом и балерина, танцевавшая с ним, воспринимала этот запах как фимиам искусства.
"Ты каждый день любуешься закатами, каждый день... Это ведь пошло". Иногда кажется, что мною руководят даже не впечатления от прочитанного, но отдельные, запавшие глубоко фразы. Они командной строкой врываются в жизнь. Мне могли бы сказать: - Ты, впечатлительный, был готов от рождения к восприятию красочных фраз, - но я в этом не уверен... Почему фраза становится командной? Оригинальна, свежа, сулит неизбывность впечатлений, она мне нравится, я увлечен ее, она не надоедает и я ей верен. Что они дают, эти фразы? Путь к реализации... этих фраз!
Сейчас мой девиз «Ты можешь заснуть, и сном твоим станет простая жизнь!»
А. Грин, "Блистающий мир". Чувствую, он меня погубит.
06.11.71
Тамара, Тамара, ты мне не пара, я влюбился, женился и с супругой живу... Так пел на практике ныне покойник Таиров Искандар (колоритная личность, сын большого человека, начальника Памирской геолого-разведочной экспедиции. Жил в свое удовольствие, когда учился, когда рубил мясо, чтобы заработать, веселый, блестящие выпуклые глаза). Так вот, Тамара - одна из самых привлекательных девушек на нашем курсе. На первом, на лекции по истории таджикского народа, я провел конкурс на самую красивую нашу студентку. Первое место завоевал я. Это объяснимо, я всегда пользовался популярностью у средней женской массы. Красавицы всегда находили красавцев, а я вот - для остальных, хотя скажем честно, девушки были у меня заметные. Наверняка за меня голосовала Калимулина, позже люто возненавидевшая (назвала однажды гнидой), но в описываемое время, как я понял гораздо позже, испытывавшая весьма нежные, но скрытные чувства. Ненависть ее восторжествовала после Нового года, когда она ради встречи со мной устроила новогодний вечер, пригласила весь курс, а я, подлец, провел утренние часы в постели между двумя ее подругами. Наверняка свой голос отдала и сама Сорокина Тамара. Второе место, благодаря моему голосу, получила она сама.
О чувствах Калимулиной я узнал через многие годы, о чувствах Тамары поведала мне мать... Тамара пришла к ней на работу и честно все рассказала (в том числе, о том, что на практике я нижнее белье стирал с грязными носками - она не знала, что оно было не чище). Мать мне потом сказала, что чувствам девушек нельзя отказывать. Многое мне стало ясным, например, случай, когда она пригласила однокурсников на день рождения, а меня среди них не оказалось - она потребовала меня отыскать, и когда меня привели, она была бледна и заплакана. Я растерялся и, чтобы выйти из положения, сделал оливье и другие закуски - влюбчивые девушки не любят готовить. Так вот, мать сказала, чтобы я с ней прогулялся. Я ходил, но с сердцем холодным и спящим воображением. Как-то пригласил ее на свой день рождения. Она была умопомрачительна в обтягивающем черном платье. Подарила запонки. Когда все ушли, кроме Игоря Карнафеля, первого моего друга, сразу в нее влюбившегося, и потому мрачно пившего в моей комнате, я лег с Тамарой в кровать. "О, сахарная тростиночка, кто тебя первый сорвет", - думал я, целуя ее руки и лицо. Во время затяжного поцелуя я краем взгляда увидел, как приоткрылась дверь комнаты родителей, ушедших по такому случаю в театр, и в проеме появилось любопытное личико сестренки. Все. Жизнь сделала зигзаг, и в ней не осталось места для Тамары. Игорь попросил разрешить проводить ее. Я с облегчением согласился.